Аллилуйя

Уже два года я работаю медицинским переводчиком. Большинство моих «клиентов» - люди старшего поколения, ведь именно они, переехав в другую страну, с трудом осваивают новый язык. Мне довелось побывать и в операционных, и в отделениях интенсивной терапии, и в онкологических центрах. Переводчик обязан «быть дистиллированной водой»: точно и непредвзято транслировать все, что доктор и пациент говорят друг другу. Даже если это смертельный диагноз. Именно из твоих уст человек узнает, что его жизнь уже не будет прежней. Врачей к этому готовят, а переводчиков нет. Случалось и реветь в машине, выплескивая сдержанные на работе эмоции. Жалость? Да, немного. Но больше восхищение, гордость, преклонение перед судьбами и характерами. И сегодня я просто хочу воздать этим людям хвалу.

Аллилуйя вам, бесконечно Женственные!

Она прекрасно выглядит в свои семьдесят лет. Сейчас у нее в шее игла для биопсии, и слезы текут из глаз от боли. Но она не только улыбается, она еще и с хирургом кокетничает.

Другой Женщине уже за девяносто. Она учится заново ходить после инсульта. И знаете, что ее беспокоит? Сзади, под неплотными завязками больничного халата, когда она ползет с ходунком по коридору, молодым медбратьям могут быть видны «эти ужасные одноразовые трусы!» Халат – бог с ним, другая одежда ей все равно пока не по силам. Но трусы! Она звонит другу, чтобы тот привез ей из дома красивое белье.

Аллилуйя вам, мужественно Живущие!

Древний дед. Уже больше часа он лежит без сознания. Вставная челюсть вывалилась, слюни текут на пижаму. И не человек уже, вроде, - растение! Но тут он приходит в себя, замечает мое присутствие: «О, привет, красавица! К черту рай, когда и на земле ко мне приходят юные девы!» И в глаза возвращается жизнь.

Едва встав с кресла после гемодиализа, маленький восьмидесятилетний старичок надевает яркую оранжевую рубашку, завязывает модный галстук и спешит в университет читать лекцию. Я: «Так вы же толком не знаете английского?» Он: «Зато я отлично знаю механику!»

Аллилуйя вам, преданно Любящие!

Его только что привезли из реанимации. Перезапустили сердце. Все как в кино: «Разряд, еще разряд, есть пульс!» Очнувшись, он рассказывает мне о единственной женщине, которую любил. Простой работяга, всю жизнь батрачил на стройках. Рано женился, уже были дети, когда встретил свою Лизу. Семью не смог бросить. Проклинал себя потом за это. Уже и жены нет, и дети разъехались. «И Лизы нет. Я звонил, искал ее. Умерла она прошлой зимой. А каждый удар вот этого сердца до сих пор принадлежит ей».

«Мы вместе уже полвека», -  говорит мне миниатюрная женщина в «стрекозиных» темных очках. Рядом с ней красивый, несмотря на преклонный возраст, мужчина с яркими голубыми глазами. «Доктор, так какой у него прогноз? У нас есть надежда?» - «У вашего мужа четвертая стадия рака. Это терминальная стадия, - бегло вещает розовощекий медик. На слове «терминальная» он встречает мой строгий взгляд и поправляется, - это продвинутая стадия. Метастазы сразу в нескольких органах. Но с надеждой, конечно, расставаться нужно в последнюю очередь. Мы проведем вам химиотерапию. Многие пациенты очень хорошо реагируют, и даже наблюдается уменьшение опухоли». Пока я перевожу, они держатся за руки. У нее чуть дрожат губы, но никаких слез, никаких истерик. И вдруг мужчина, смеясь, произносит: «Наконец-то у меня есть повод отправить тебя на курсы вождения. Только по магазинам одну все равно не пущу!» Его жена улыбается в ответ. Потом уже, в коридоре, она шёпотом скажет мне: «Я же почти слепая, без мужа мне дорога прямиком в дом престарелых. Он этого не допустит, выживет, я в него верю». Я провожаю их взглядом. Мужчина ведет жену за руку: уверенная походка, плечи расправлены, прямая осанка. И я тоже верю, что он будет жить. Ради нее.

Аллилуйя вам, обычные Люди!

Здесь лишь несколько образов, их было больше. Смеющиеся на операционных столах, сохранившие интерес к миру, женственность и мужество, верные себе и любящие друг друга. Не сдавшиеся, сильные, добрые. Я смотрю на вас и понимаю, насколько важно идти своим путем, любить и быть счастливым. Ведь на все остальное просто нет времени. Я смотрю на вас и верю в Жизнь.

Конфузные истории

Ритуальный конфуз

1 апреля 2002 года я начала работать ассистентом генерального директора в компании «Вюрт Северо-Запад». По окончании ВУЗа я была прекрасно осведомлена о научных аспектах ведения бизнеса: разработка стратегии, маркетинг, финансовый анализ, управление персоналом и тому подобное. Поправив очки на переносице, я могла с наиумнейшим видом рассуждать о судьбах российской промышленности и специфике прямых продаж. Однако, в вопросах практических я умудрилась сохранить полнейшую девственность. Поход в сберкассу, на почту или в поликлинику был для меня испытанием! И конечно же, я не знала, что делают в паспортном столе, где оформляют различные пособия, и чем занимаются всевозможные отделы при администрации Санкт-Петербурга.

А тут, как назло, в первый же месяц моей работы поступила информация, что «к нам едет ревизор». Да не кто-нибудь, а сам основатель международного концерна – семидесятилетний профессор Рейнхольд Вюрт! Чтобы читателю было понятно, это тот случай, когда красят траву зеленым, розы белым, а фирменную символику и логотипы вымеряют до мм и приводят в точное соответствие с цветовым кодом. И львиная доля всей этой организационной возни, конечно же, была возложена генеральным директором на неопытные плечи ассистента.

- Нужно устроить господину Вюрту торжественную встречу в традиционном русском стиле. Позвоните, пожалуйста, в протокольный отдел администрации Петербурга и получите у них точное описание ритуала «хлеб-соль». Важно все сделать правильно и красиво! – сказала мне как-то утром директор.

- Да, конечно, - выпалила я и спешно покинула кабинет, ибо в этот момент моя голова и так уже была перегружена тысячей дел и деталей.

О поручении директора я вспомнила лишь на следующий день. «Так… Позвонить в администрацию и уточнить ритуал «хлеб-соль». Какой там этим занимается отдел?» Я открыла «Желтые страницы», секцию с комитетами и отделами администрации СПб. За столом напротив сидел наш тренер по продажам.

- Максим, ты не знаешь, какой отдел в администрации занимается различными ритуалами? – спросила я в надежде на подсказку.

- Нееет, не знаааааю, - флегматично ответил Максим, не отвлекаясь от своей работы.

«Комитет по молодежной политике, комитет по транспорту, комитет по делам ЗАГС, архивный отдел, управление ветеринарии… О, вот оно! Ритуальные услуги». В моем сознании «ритуальные услуги» могли заниматься только ритуалами! Никакая другая мысль не закралась мне в голову.

- Максим, я нашла, куда позвонить. Вот – ритуальные услуги! - с гордостью заявила я.

- Мммммм, - промычал Максим, не отрывая глаз от монитора.

Я набрала номер, и к моему удивлению мне ответили. А я-то готовилась полдня висеть на телефоне, ожидая снисхождения от бюрократической организации. Ответили мне довольно вяло и печально. Но это меня не смутило, ведь все административные службы так отвечают.

- Ритуальные услуги, здравствуйте.

- Здравствуйте, - бодро затараторила я. – Мне нужно уточнить у вас один ритуал. К нам на фирму приезжает важный гость, и мы хотим организовать ему встречу в формате «хлеб-соль». Мне нужно знать точный порядок проведения этого обряда.

В трубке некоторое время молчали, и краем глаза я заметила, что Максим таки отвлекся от компьютера и с недоумением на меня смотрит. Наконец, на том конце провода произнесли:

- Девушка… У нас ритуальные услуги. Мы обычно провожаем, а не встречаем.

И тут до меня докатило…

- Извините, - выдавила я и повесила трубку, борясь со стыдом и комичностью своей ситуации.

- Куда-куда ты позвонила? – спросил Максим. Глаза его были широко открыты и полны удивления.

- В ритуальные услуги, - пискнула я.

И навсегда вошла в историю компании «Вюрт Северо-Запад».

Мемориальный конфуз

Однажды мой друг Антон Светозаров влюбился в девушку по имени Катя. Антон был молод, страсти кипели и требовали монументального признания в пылких чувствах.

И решил он заказать мраморную табличку с гравировкой, чтобы прибить к дому у подъезда любимой. Нашел мастера по изготовлению мемориальных досок и памятников, придумал надпись, заказал, организовал бригаду монтажников, чтобы забрали табличку и ночью надежно прикрепили к указанному месту анкерными болтами.

На следующее утро Антон пришел к дому милой полюбоваться своим творением. У подъезда висела большая мемориальная доска: «Здесь жила Катя – самая замечательная девушка на свете».

Опытный мастер решил, что клиент ошибся, и поставил глагол в правильном, как ему казалось, времени. Ведь Антон тогда не знал, что мемориальные доски вешаются уже ушедшим от нас людям.

Любовь прошла – доска осталась…

 

Пижамный конфуз

В одиннадцать лет я училась в американской школе, была длинным неуклюжим задрипышем, дружила с такими же изгоями-иностранцами и мечтала о популярности. Путь к социальному признанию лежал тогда через внешний вид и шмотки. А мы экономили и одевались только на сезонных распродажах или гаражных барахолках.

И вот однажды моя мама принесла мне ее – новую футболку, не б/у, на которой были изображены обнаженные мускулистые торсы мужчин из популярного шоу Chippendales. Меня немного озадачило, что футболка была полупрозрачной (а лифчиков я тогда еще не носила, только неаппетитные советские майки) и длинной (доходила мне до колен). Но сомнения мои были недолгими, и уже следующим утром я села в школьный автобус в обновке. Водительница автобуса по имени Триш оглядела меня с ног до головы и аккуратно спросила:

- Дорогуша, тебе не кажется, что ты забыла снять свою пижаму?

- Нет, это новая футболка, - ответила я, хотя и была несколько обескуражена такой реакцией на мой внешний вид.

Дальше стало хуже. На меня глазел весь класс. А красивый мальчик Ричи подошел и сказал, что может отчетливо разглядеть мое нижнее белье. Апогей наступил, когда мы строем шли на обед в столовую. Наш, самый старший, шестой класс остановился рядом с малышами-первоклашками, и один из них громко завопил:

- Шестиклассники совсем обалдели! Смотрите, они ходят в школу в ночных рубашках!

И весь коридор учеников удивленно уставился на меня… Я не помню, что было дальше, и как мне удалось сохранить самообладание до возвращения домой. Но только ленивый в тот день не обсуждал особенности моего костюма.

К счастью, шла весна, и через пару месяцев я закончила младшую школу и перешла в среднюю, где меня никто не знал. И это была уже совсем другая история. А та ночнушка до сих пор лежит у меня в шкафу, и я с удовольствием использую ее по назначению.

 

Кладбищенский конфуз

После истории с ритуальными услугами деликатные общественные поручения директор давала мне с опаской. Но никого другого не оказалось рядом, когда нужно было поехать в магазин за торжественной цветочной вазой. Мы собирались поздравить трех сотрудниц с десятилетним юбилеем работы на фирме, и ваза должна была вместить три больших букета.

Ближайший к офису магазин, а работали мы в Купчино, был Максидом. Я долго бродила меж стеллажей в поисках подходящей емкости, но ничто не цепляло взгляд. Пока я не увидела высокий коричневый глиняный сосуд, зажатый в черное чугунное кольцо с тремя ножками. «Отличная большая ваза», - подумала я. – «Необычный дизайн, и устойчивая. Пойдет!» Меня даже не смутила странная черная цепь, что была приделана к одной из ножек.

Когда я привезла вазу в офис, у директора и менеджера по персоналу на некоторое время пропал дар речи. После чего первая из них произнесла:

- Это что, шутка?

- Почему шутка? – переспросила я, почуяв неладное.

- Это же кладбищенская ваза! За цепочку ее прикрепляют к ограде или надгробию!

- Ой, - сказала я.

И больше меня за вазами и подарками не посылали.

Уха в «Акватории»

Не секрет, что для офисных работников обед – наиважнейшая составляющая трудового процесса. Я тогда была руководителем веселой и находчивой команды с кодовым названием «Индустрия». Наш офис находился в дальнем крыле бизнес-центра «Акватория», что на Выборгской набережной. Мой стол стоял у большого панорамного окна с видом на Невку. И так как домой я почти всегда уходила затемно, мне довелось наблюдать там множество красивых осенних, зимних и весенних закатов. В общем, славное это было время.

Так вот, обедать ходили мы в единственное в «Акватории» кафе. Поначалу это был какой-то печальный no-name со среднеазиатским персоналом, а потом территорию захватила сеть бистро «Фрикадельки». С «Фрикадельками» в нашу столовую пришли удобные диванчики, вполне приятный дизайн «а ля ИКЕЯ», новые тарелки и приборы, усовершенствованная логистика движения с подносом вдоль раздаточного прилавка и расширенный ассортимент блюд. А вот персонал как был, так и остался среднеазиатским. Не то чтобы меня как-то смущало их происхождение, нет-нет! Но… иногда они плохо понимали по-русски, и заказ приходилось повторять несколько раз.

Моим излюбленным первым блюдом во «Фрикадельках» стала уха. Точнее, это был финский сливочный рыбный суп лохикейтто, но в меню он значился как уха. А потом кто-то в руководстве бистро сообразил, что в бизнес-центрах бывает много иностранцев, и надо бы повесить меню на английском.

Мы любили ходить обедать вместе всей командой. Меня на правах единственной дамы (и руководителя) подпускали к раздаче первой. И вот стою я в суповой секции и с удивлением читаю новую табличку: «Уха. Ear soup». Причем красивая такая табличка, изготовленная явно за хорошие деньги на заказ. И пока мой мозг судорожно пытался вычислить, где и как можно было найти такую прочную цепочку идиотов (переводчик- маркетолог-дизайнер-изготовитель-менеджер зала), что ни на одном этапе они не обнаружили ошибку, смуглый разливающий «ушных супов» вежливо, хоть и с акцентом, поинтересовался:

- Что вы будете?

- Уху.

- Извините, что?

- Уху.

- Что-что? Не понял.

- Уху! Уху! Уху!

Краем уха слышу, как мои ребята сзади перестали оживленно общаться:

- Что происходит?

- Кажется, Сима – филин…

- А! Уха хотите! – наконец, сообразил парнишка за прилавком.

- Ага, ear soup, пожалуйста, - ехидно повторила я, с трудом сдерживая смех.

Ну здравствуй, белый брат...

Для наших самых любимых клиентов мы оказываем дополнительный сервис – поставляем им все, что они попросят, даже если это выходит за рамки нашего ассортимента. Это помогает им сэкономить время на поиске и покупке всяких уникальных мелочей.

Около месяца назад очень уважаемый клиент попросил нас поставить 5 кранов для писсуаров, модель SCHELL BASIC. Запрос сразу занял место самого забавного за историю фирмы, и мы с радостью за него взялись. Нашли единственного (!) поставщика в Москве, согласовали цену, разместили заказ.

Сегодня на склад, наконец, поступила долгожданная посылка! В сопроводительных документах значились они – 5 кранов для писсуаров SCHELL BASIC. Однако, когда кладовщик распечатал коробку… там сидел, улыбаясь во всю свою овальную пасть, белый, сверкающий УНИТАЗ, 1 штука.

Вопросы:
1)    У поставщика работают какие-то особо ушибленные люди?
2)    Что сказать клиенту?
3)    Что делать с Унитазом?!!!

Лирическое отступление:

ты сегодня мне принес
не букет из алых роз,
не тюльпаны и не лилии
- что же ты принес для нас,
неужели унитаз!?
ты проверь, а слили ли?

(с) Сергей Овсянников

У-ни-таз, у-ни-таз
белого цвета, привеее-е-ет!
У-ни-таз, у-ни-таз,
Примет клиент, или нет!

(с) Сергей Овсянников

Нам прислали Унитаз -
не арбуз, не ананас!
Этот факт мы переварим
и горшок кому-то впарим!

(с) я

Заключение:

Мне повезло, что сегодня я не поехала в офис, не встречалась со злодейски креативными сотрудниками моего подразделения, не пила традиционный розовый кофе в 16:00… Это подарило мне еще один день жизни. Завтра я точно умру со смеху.

Про шнурки

В детстве меня не научили правильно завязывать шнурки. И если я не сделаю двойной узел, то шнурки обязательно развяжутся. В самый неподходящий момент... И вот, что приключилось в эту пятницу!

Иду по цеху у клиента, в руках папка с документами и визитками. Вижу, навстречу мне метрах в десяти идет директор производства. Серьезный мужик такой, с усами. К нашей фирме хорошо относится, но вечно подкалывает меня: то цены высокие, то я по производству без пропуска гуляю. Начинаю нервничать, так как понимаю, что я не то что отчества, я и имени его вспомнить не могу! А он смотрит на меня, улыбается, похоже, хочет поговорить о чем-то. Ну и, естественно, на шнурки свои я в этот момент не обращаю внимания. И ладно бы один развязался, а тут оба!

В общем, в лучших традициях американских комедий, когда от меня до директора остается метра три, я наступаю на свои шнурки, спотыкаюсь, начинаю падать. В попытке сохранить равновесие меня уносит куда-то вправо. Я взмахиваю руками. Папка вылетает из них и пикирует, хлопая страницами документов, по дуге прямо в руки директору. При этом визитки из внутреннего кармашка эффектно разлетаются в разные стороны и плавно приземляются у его ног. Отчаянно перебирая конечностями, я врезаюсь боком в высокую картонную коробку с надписью «брак», успеваю схватиться за ее верхний край и встать на ноги. Делаю лицо кирпичом, подхожу к директору, беру из его рук папку, наклоняюсь поднять с пола одну визитку, протягиваю ему… и тут подсознание включается: «Здравствуйте, Виталий Валентинович!» Он берет визитку, озадаченно на меня смотрит и говорит: «Спасибо, но мы с вами уже полгода знакомы… А вот шнурки нужно было научиться завязывать в детском саду».