Святой Патрик: из тьмы к свету

17 марта – день Святого Патрика. Да здравствует пиво и зеленые человечки!

А персонаж-то и правда был весьма достойный. Патрик - первый христианский проповедник, провозгласивший, что Бог живет во всем нас окружающем и в нас самих. «Бог в траве и ветре, на склонах гор и в глубинах моря, в глазах, что на меня смотрят, и в ушах, что меня слышат. Бог в сердце каждого из нас. Бог во мне». Это почти цитата из молитвы «Щит» (Breastplate) или «Мольба оленя», которая если и не была написана самим Патриком (в ее итоговом варианте), то, безусловно, берет начало из его учений. Такая концепция Бога, столь привычная и понятная нам сегодня, была радикальной для первой половины пятого века. Ведь в это же время в сердце увядающей Римской Империи пишет свою «Исповедь» другой известный идеолог христианства - Августин Аврелий. И согласно Блаженному Августину, человеку до Бога, как до неба, а войти в «град Божий» можно лишь через воздержание (во всем, и даже в рамках супружеской пары) и беспрекословное повиновение Церкви. Его труды лягут в основу инквизиции. А тут, по другую сторону Ирландского моря, – на тебе! Бог - вот он, рядом, за каждым кустом, твой лучший друг. Если бы Риму в тот момент было дело до Патрика, его наверняка признали бы еретиком. 

Почему такое восприятие Всевышнего родилось именно у Патрика? Да потому что он проповедовал в Ирландии. И если бы он не смог адаптировать христианство под картину мира тех, кого хотел обратить, мы бы сейчас о нем не говорили. 

Главными ценностями воинственных кельтов были верность, отвага и щедрость. Эти ценности легко превратились в христианские эквиваленты - веру, надежду и благотворительность. Тем более что Патрик подавал хороший личный пример. Он посвятил Ирландии всю жизнь – верность и вера в свое дело. Он не боялся ни самих дикарей-кельтов, ни их обычаев, ни путешествий по острову (а это было весьма небезопасное место) – отвага и надежда (упование) на Господа. Он отдавал все что имел и помогал обездоленным и слабым – щедрость и благотворительность. Все это позволило Патрику войти в доверие к ирландцам, стать «своим». Но этого было недостаточно, чтобы язычники отбросили вековые привычки и устремились к Единому Богу.

Кельты внушали ужас всем «цивилизованным» завоевателям, потому что демонстрировали крайне низкую ценность человеческой жизни. Они были свирепы в бою и как будто бы не боялись смерти. Но на самом деле им было очень страшно жить. Их окружали божества, духи, мистические животные, люди со сверхъестественными способностями (колдуны и ведьмы, друиды, а также, что интересно, поэты и прочие «деятели искусства»). И все они желали тебе зла, требовали жертвоприношений (в том числе человеческих), накладывали строгие табу и жестоко карали за их нарушение, постоянно искали твои слабые места, а уж если находили, били по ним со всей своей магической силой. Не удивительно, что «эталонной» у кельтов считалась героическая, но короткая жизнь - быстрее покинуть этот страшный мир, по возможности покрыв себя славой (через верность, отвагу и щедрость).

Глубокий мистицизм кельтов стал благодатной почвой для новой веры. Они уже были до мозга костей религиозны! Патрику оставалось только трансформировать их мрачное и кровавое восприятие мира в столь же насыщенное, но светлое и доброе. А кто не хочет перестать бояться? Оказывается, Бог нас любит и желает нам добра. Да, он не избавляет нас от земных страданий, но ведет к спасению. И да, Бог по-прежнему за каждым камнем и деревом, но он не вредит, а хранит нас и опекает. 

«Ура!» - воскликнули ирландцы. – «Теперь не нужно изо всех сил стремиться сдохнуть в бою! И не нужно напиваться до беспамятства, чтобы избавиться от страха темноты и спать спокойно. Ну, разве что, чуть-чуть пивка во славу Святого Патрика?»

Использованы материалы:
Carmel McCaffrey, Leo Eaton, “In Search of Ancient Ireland”; Malachy McCourt, “History of Ireland”; Thomas Cahill, “How the Irish Saved Civilization”; Wikipedia

Кухулин – величайший из ирландских героев

Каков он – настоящий герой, защитник отечества? Безусловно, он силен и отважен, честен и предан родине. Может быть, немного груб, но пользуется неизменным успехом у дам. Именно таким был Кухулин (Cú Chulainn) – один из главных персонажей кельтского ирландского эпоса.

Изначально его звали Сейтанта (Sétanta), и был он, подобно Гераклу, сыном бога, Луга, и смертной женщины. С детства он проявлял сверхчеловеческие способности, особенно в хёрлинге (ирландском хоккее на траве). Лет эдак в пять Сейтанта убежал из дома, чтобы вступить в ряды Ольстерской* армии (Emain Macha) под управлением короля Коннора (Conchobar). Прибыв ко двору, первым делом он хорошенько поколотил хоккейной клюшкой местных мальчишек, а затем насмерть укокошил гигантскую собаку кузнеца Куланна (Culann). За что и получил свое новое имя: Cú Chulainn в переводе означает «собака Куланна». Сейтанта согласился заменить убитую им собаку, пока кузнец не найдет новую, настоящую.

Юный Кухулин был столь хорош собой, что жители Ольстера волновались за жен и дочерей и настоятельно рекомендовали ему обзавестись собственной семьей. И он нашел единственную женщину, на которой готов был жениться, – Эмер. Но, как водится, папа невесты был против и отправил Кухулина на всяческие испытания. Например, ему пришлось сразиться с Айфе – самой сильной женщиной на свете. Она была равной герою и по мощи, и по воинскому мастерству. Но Кухулину все же удалось победить ее, и в качестве примирительного жеста он потребовал, чтобы та родила ему сына. Что и было сделано. Сына этого Кухулин в последствии убьет, не узнав.

На пути к браку с Эмер наш герой также спас и совратил скандинавскую принцессу Дербфоргейл (Derbforgaill). Принцесса приехала в Ирландию вслед за возлюбленным, но ольстерские женщины ее изувечили и убили из ревности. А уже после женитьбы у Кухулина случился страстный роман с феей Фанд, которая бросила ради него мужа. Любовь была настолько сильной, что Эмер решила отдать фее своего супруга, хотя изначально собиралась ее прикончить. И Фанд, тронутая жертвой Эмер, оставила воина и вернулась в семью. Муж блудной феи на радостях стер всей троице память.

Вообще, отношения с женщинами у Кухулина были сложными (как и полагается настоящему герою). Например, чтобы охладить его боевой пыл, коллеги выводили на поле брани обнаженных девиц. Лишь это могло заставить Кухулина перестать махать мечом и всех подряд рубить. Затем его окунали в три чана с ледяной водой: первый чан разрывало, во втором вода вскипала, но третий всего лишь нагревался до приятной температуры.

Кухулин был единственным защитником на пути полчищ королевы Мэйв (Mebd), когда та решила напасть на Ольстер в погоне за великолепным бурым быком из Куальнге (история лежит в основе эпоса «Похищение быка из Куальнге»). Все остальные воины валялись без сил, сраженные заклятьем. Тогда Кухулину пришлось убить и своего сводного брата Фердию (Ferdia). Фердия имел неосторожность оказаться в услужении Мэйв и посвататься к ее дочери. Кухулин был вынужден сразиться с ним. Кстати, расправа получилась довольно жестокой. Бой длился три дня. По ночам, в перерыве, названные браться пировали и вспоминали молодые годы. К исходу третьего дня Фердия начал брать верх над Кухулином. Дело в том, что он тоже был богом-полукровкой, и все его тело покрывала роговая чешуя, которую не пробивало никакое оружие. Кроме одного места – того самого, откуда остатки непереваренной пищи обычно покидают организм. Об этом знал Кухулин, и было у него волшебное копье - Gae Bolga - с зазубринами, что раскрывались в теле врага. Ну, собственно, дальше все и так ясно… Кухулин долго рыдал над убитым им братом.

Последняя романтическая неувязочка получилась у героя с богиней войны и смерти Морриган (Morrigan). Отношения их всегда были непростыми: Кухулин то ссорился, то мирился с грозной богиней. Однако, когда воину было 27 лет, Морриган предстала перед ним в образе прекрасной девы и стала склонять к соитию. Отвергнуть любовь женщины в Ирландии считалось крайне невежливым. Но Кухулин отказал, промямлив что-то вроде: «Извини, устал в бою, не до секса мне как-то». И, конечно же, такое она простить не смогла. Военная удача отвернулась от героя. В последнем сражении врагам Кухулина не было числа. Смертельно раненый воин привязал себя вертикально к камню и сжал в руках копье. Он внушал противникам такой ужас, что они не смели приблизиться, пока черный ворон не сел на его плечо и не начал клевать плоть. Говорят, что это была сама Морриган в образе птицы смерти. Только тогда враги поняли, что Кухулин действительно мертв, и были рады тому, что столь доблестная жизнь не была прервана рукой кого-либо из них, смертных.

Кухулин – это образ неповиновения и страсти, отваги, решимости и силы. Он был «воскрешен» в годы Кельтского Возрождения конца 19 века, когда люди искусства (писатели, поэты, скульпторы и художники) искали вдохновения в древних легендах и популяризировали их с целью развития национального сознания и патриотизма в Ирландии. Бронзовая статуя, изображающая смерть Кухулина, находится в здании Главпочтамта Дублина в память о событиях Пасхального Восстания 1916 года, в результате которого (хоть и не сразу) Ирландия получила независимость от Британии. Но это уже совсем другая история…

*Ольстер (Ulster) – северная провинция Ирландии

Использованы материалы:

Carmel McCaffrey, Leo Eaton, “In Search of Ancient Ireland”

Malachy McCourt, “History of Ireland”

Fiona Waters, “Great Irish Heroes”

Padraic O’Farrell, “Ancient Irish Legends”

http://www.ancient-origins.net

http://www.mythencyclopedia.com

Wikipedia

Амиши

Я весьма осторожна по отношению к любым меньшинствам, особенно религиозным. Нет ничего хуже непрошенного проповедника, который, пользуясь твоим терпением и хорошим воспитанием, зарядит получасовую лекцию с целью привести тебя к единственному истинному пониманию мира. Поэтому я напряглась, увидев, что два свободных места в вагоне для меня и сына находятся аккурат напротив странной семейки. Мать и пятеро детей: длинные грубоватые платья, белые чепчики, широкополые шляпы, дешевые истоптанные ботинки, штаны на подтяжках и язык, очень похожий на немецкий, но не совсем он. Это амиши! Что ж, делать нечего, и мы заняли свои кресла. Поезд тронулся.

Довольно скоро я почувствовала, что не могу отвести глаз от своих соседей. Вопреки моим ожиданиям, я испытывала к ним симпатию. Мне нравилось смотреть на их простые лица, в которых была какая-то внутренняя красота. На искренность и открытость их отношений друг к другу. На их спокойные манеры. Как будто эту семью отделяли от остального вагона невидимые границы, внутри которых иначе текло время, действовали другие законы. И меня начало затягивать в этот мир, словно я попала на съемочную площадку фильма о позапрошлом столетии. Я не смогла сдержаться и стала тайком фотографировать их при помощи «таблетки», делая вид, что показываю сыну что-то на экране. Мне хочется надеяться, что эта скромная подборка в сомнительном качестве хоть как-то передаст мое любование этой семьей.

Кто же такие амиши? Довольно много о них написано в интернете, в том числе, википедии. Вот несколько ссылок: Амиши, Образ жизни и культура амишей.

Само слово амиши (с ударением на первый слог) происходит от фамилии основателя их движения – проповедника Якоба Аммана, жившего в Германии во второй половине 17го века. Их религия – это ответвление христианства под названием анабаптизм. Основополагающим моментом, отделившим анабаптистов, был отказ от крещения в младенчестве. Крещение воспринималось как осознанный выбор следовать учению Христа, и сделать этот выбор человек мог лишь в сознательном возрасте.

Амиши приехали в США в 18 – 19 веках из Европы (в основном, Германии и Швейцарии), где их нещадно притесняли за религиозные и бытовые странности. Сегодня здесь их насчитывается порядка 270 000. Кстати, до Второй Мировой войны довольно крупные общины существовали в России (Поволжье) и на Украине. А потом они тоже эмигрировали в Штаты. Амиши сохраняют свой диалект немецкого – пенсильванский или швейцарский. На нем говорят внутри семьи. А с аутсайдерами общаются на чистом английском.

Амиши почти полностью обеспечивают себя питанием, ведя фермерские хозяйства. Многие продукты поступают в продажу и высоко ценятся, как натуральные. В штатах, где развиты общины (например, Мичиган), на автотрассах можно увидеть плакаты, приглашающие посетить ресторан амишской кухни или магазин их мебели ручной работы.

Амиши намеренно отделяют себя от остального мира и отказываются от благ цивилизации (хотя, пишут, что в последнее время некоторые элементы прогресса таки пробираются в поселения). В домах амишей нет электричества, они не пользуются сотовыми телефонами и компьютерами, не смотрят телевизор. Они обрабатывают поля точно так же, как это делали их предки – при помощи лошадей. Вместо автотранспорта используют повозки. Одежду шьют себе сами. Главный принцип – она не должна привлекать внимание и как-то отличать одного члена братства от другого. Причем молнии, ремни, липучки – все это исключено, и даже пуговицы являются нарушением традиции. Чтобы штаны не спадали, мужчины используют подтяжки. В обуви женщин и мужчин практически нет различий – и у тех, и у других черные грубые ботинки. Платья женщин регламентированы по цвету и фасону, голова должна быть покрыта чепцом или косынкой. А у мужчин на улице обязательны шляпы. Женатому мужчине разрешается отпустить бороду, но не усы. Усы у них ассоциируются с европейскими армейскими офицерами и с милитаризмом в принципе. Амиши – непротивленцы, другими словами, - пацифисты. Они не противятся злу насилием, не участвуют в военных действиях и не служат в армии.

Из анабаптизма также вытекают некоторые другие особенности их жизни. Например, общинность. В трудных ситуациях, в первую очередь, полагаются на помощь семьи, а затем – общины. Семьи большие, по пять детей и более. По статистике амиши – одна из самых быстро растущих популяций в США. Детей воспитывают строго, допускаются телесные наказания. Глядя на то, как умело один из мальчиков шлепал по попе куклу своей сестры, я подумала, что это правда. Да и как иначе справиться и с работой по дому, и с пятью–семью хулиганами?! Образование они обычно получают в школах внутри общины, и только обязательные 8 классов. Старики-амиши, пожалуй, одни из самых счастливых в мире. Они точно знают, что им не грозит одиночество и забвение. Они не исключаются из социальной жизни братства, до самого конца ходят на собрания и проповеди. Им помогает кто-то из их детей или другие члены общины. Таков закон.

В 16 лет молодежь начинает посещать специальные вечерние песнопения (пару раз в неделю), на которых происходит социализация и общение с противоположным полом. Примерно в это же время наступает испытательный срок: молодой человек или девушка могут знакомиться с внешним миром, чтобы через несколько лет принять решение о крещении в церкви амишей и окончательном соединении с общиной или же уходе из нее. Если подросток выбирает остаться в братстве, то практически сразу он женится на девушке «из своих». Подозреваю, что эти два процесса (ухаживания и испытательного срока) не зря идут параллельно. Влюбленные юнцы, горя желанием жениться, вероятнее решат вступить в общину, чем будут искать счастья в большом и незнакомом мире. А вот после крещения обратного пути уже нет. Они обязаны жить по законам братства и соблюдать все правила и требования. Амиши не занимаются миссионерством и не стремятся привлечь в свою церковь новых членов со стороны. Что, в общем-то, понятно: умение так жить впитывается с молоком матери.

В последнее время среди амишей увеличился процент генетических отклонений. Во-первых, из-за того, что они вступают в брак только с представителями своей религии, а во-вторых, потому что изначально все они происходят от 200 жителей г. Эльзас (Германия), откуда пошло их движение (так называемый «эффект основателя»). Именно поэтому, наверное, теперь так часто можно встретить амишей в поездах. Они стали выбирать партнеров из более отдаленных общин, куда не очень-то доедешь на телеге. И, видимо, поезд для них является менее греховным средством передвижения, чем самолет.

В поезде дети вели себя очень хорошо. Старшие присматривали за младшими. У каждого из них был свой характер. Кто-то любил играть и возиться, кто-то читал, а кто-то подолгу молча смотрел в окно. Девочки рисовали, мальчики разговаривали. Интересно, что право сидеть рядом с мамой переходило по очереди и, как мне показалось, по времени. Через определенный промежуток, следуя какой-то негласной команде, один ребенок вставал и на его место садился другой. При этом мама могла спать или читать книжку, не отвлекаясь на движение вокруг. Точно так же ротировались места между самими детьми, кто с кем и на каком месте сидит.

За несколько минут до своей станции они очень дружно, тихо и организованно собрали вещи, надели шляпки и вышли в тамбур. На перроне их ждал папа. Такой же, в шляпке, брюках на подтяжках и сероватой рубашке. С бородой, но без усов. Поезд сильно задержался, но они никого не предупреждали (у них же нет сотовых телефонов). Более того, в отличие от остальных пассажиров, они не сетовали, не вздыхали и не ворчали. А глава семейства ждал их на платформе более двух часов.

Возможно, они поняли, что я их фотографирую. И уж точно они не могли не заметить, что я всю дорогу за ними наблюдала. Но я не почувствовала с их стороны ни стеснения и желания закрыться, ни агрессии или тревоги. Их поведение было совершенно натуральным и адекватным: взгляд в ответ на взгляд, улыбка в ответ на улыбку. Они не ощущают себя изгоями и не боятся быть другими.

Мы можем сколько угодно отделять, вытеснять, высмеивать и даже ненавидеть всех, кто сильно отличается от нас самих. Но они все равно будут. И мне кажется, это высшее мужество: жить не как все и чувствовать себя при этом естественно.

За время совместной дороги я успела привыкнуть к их открытым и добрым, по-своему красивым лицам. Когда они вышли на станции Battle Сreek, в вагоне сразу стало как-то меньше света.

Святой Патрик: секреты популярности

Если спросить обычного человека, с чем у него ассоциируется Ирландия, то с высокой вероятностью в пятерке первых ответов окажется Святой Патрик. Его день - 17 марта - сейчас отождествляется со всем ирландским: пивом, танцами, музыкой и шутками. Во многих городах проходят парады, где принимают участие веселые, часто нетрезвые люди, одетые в цвета ирландского флага или костюмы лепреконов, с раскрашенными лицам и трилистниками в руках. Вообще, со стороны все это больше похоже на какой-то языческий праздник вроде нашей Масленицы, чем на день самого почитаемого святого Ирландии. Кем же был Патрик? Что отличало его от сотен других святых (в чью честь не устраивают парады), и как ему удалось так успешно пережить полтора тысячелетия в сердцах людей?

Начнем с того, что Патрик не был ирландцем. Палладий Патрициус (Palladius Patricius) родился на западном побережье Британии, в городке с названием Баннавента Берния (Bannavem Taburniae) около 400 года н.э. Британия в то время входила в состав Римской Империи, христианство распространилось здесь во II – IV веках. Дед Патрика был священником, а отец – римским чиновником. Их семья жила в достатке, имела загородную резиденцию и домашних рабов. Патрик учился грамоте и богословию.

В 410 году последние римские легионы покидают Британию и устремляются домой на защиту империи от варваров. Теперь ничто не сдерживает ирландцев, которые отлично знают дорогу через море и частенько грабят прибрежные британские города, захватывают юношей и девушек на продажу в рабство. Именно так шестнадцатилетний Патрик и попадет в Ирландию – в качестве раба, на борту галеры.

Патрик был продан в графство Мэйо на северо-западе провинции Коннахт и поставлен пасти овец. Этим он и занимался последующие шесть лет. Мэйо сегодня имеет вторую наименьшую плотность населения в Ирландии. Там весьма пустынно (хоть и красиво), холмы, болота, прибрежные скалы, ветра, туманы и, конечно же, овцы. Во времена Патрика дела обстояли примерно так же. Юноша был оторван от семьи и дома, унижен положением раба в чужой стране, где у него не было ни друзей, ни близких. Но главное, из христианской культуры и римской цивилизации он попал в варварскую, языческую Ирландию. Здесь не было городов и урбанистических центров, люди по-прежнему жили в некоем подобии родовой общины, деревни были небольшими и находились довольно далеко друг от друга. В дни крупных языческих праздников семьи собирались в ритуальных «местах силы», пили, ели и веселились. Их порядки и обычаи были совершенно дикими и незнакомыми для британского юноши. Патрик, наверное, чувствовал себя напуганным и одиноким. И он обратился к Богу. Пастушья работа оставляла ему много времени и возможностей для молитвы. Согласно его собственному жизнеописанию, Патрик начинал молиться днем и заканчивал поздно ночью. Вполне логично, что он домолился до того, что почувствовал, как «дух Христианского Бога вошел в него».

На исходе шестого года рабства, ночью (по словам самого Патрика) он услышал голос, который сказал ему: «Пойди и взгляни — твой корабль ждет тебя». Обрадованный Патрик бросил стадо и живым и невредимым прошагал минимум триста километров с западного побережья до восточного (что и по сегодняшним меркам было бы довольно жестким приключением), где действительно нашел готовящийся к отплытию корабль. Каким-то образом капитан согласился взять безденежного юношу на борт, и через несколько месяцев (хоть и не без дополнительных мытарств) Патрик вернулся к семье. Там он возблагодарил Бога за свое чудесное избавление и зажил по-старому, в частности, продолжил учебу. Спустя долгие годы он был рукоположен в сан священника, правда, так и не смог наверстать пробелы в образовании, вызванные шестилетним рабством. По свидетельствам специалистов латынь, на которой написана его «Исповедь», весьма низкого качества.

И тут Патрику опять приснился странный сон: человек, похожий на ирландца, передал ему письмо, озаглавленное «Глас Ирландии», в котором жители острова умоляли его вернуться и быть с ними. Послушный Патрик действительно возвращается туда в 432-м году, в сане епископа. И хотя задание, данное ему церковью, заключалось в том, чтобы «духовно поддерживать ирландцев, верующих в Христа» (а они на тот момент уже были), Патрик видит свою миссию в обращении язычников в христианство. Он останется ярым евангелистом до самой смерти, не то в 492-м, не то в 496-м году.

Патрик не был первым ирландским миссионером. Не был он и единственным. Но он стал самым известным. Патрик действовал на севере. Прочие евангелисты параллельно с ним работали в других частях острова. О том, что активных проповедников было достаточно (помимо Патрика), свидетельствует тот факт, что за каких-то сто лет Ирландия превратилась из языческой страны в центр христианской культуры. И произошло это совершенно бескровно.

Одним из секретов мирного обращения и стремительного расцвета христианства стала поддержка местной знати. Короли Ирландии быстро сообразили, какие выгоды несла им пришедшая с новой религией письменность. А второй секрет заключался в том, что миссионеры не пытались стереть старые обычаи и насадить на их место новые. Это было бы обречено на провал, потому как языческое население острова, тем не менее, было очень религиозным и высоко ценило свои традиции и сакральные места. Друиды и поэты (fili) стояли на вершине социальной пирамиды, наравне с королями. Единственным правильным решением было связать новую религию со старыми ритуалами. И именно Патрику приписывают эту идею. В конце концов, за шесть лет рабства он успел многое узнать о жизни и верованиях своих хозяев.

И вот, главная богиня кельтской Ирландии – Бриджит – становится Святой Бриджит, а ее день – 1 февраля - точно совпадает ключевым праздником Имболк, днем начала весны. Кельтский новый год – Самайн, 31 октября, в последствии превратится в День Всех Святых или Хэллоуин. А фестиваль птички крапивника (Wren festival), 26 декабря, перерастет в День Св. Стефана. Таких примеров очень много. Кельтские традиции, слившись с христианской религией, не только спокойно дошли до наших дней, но и распространились далеко за пределы Изумрудного острова.

Патрик оставил два документальных свидетельства: «Исповедь» и «Послание к воинам короля Коротика». «Исповедь» была написана Патриком в зрелые годы и по сути является его автобиографией. «Послание» - это письмо, в котором Патрик обращается к британскому тирану Коротику, совершившему нападение на юге Ирландии и убившему многих новообращенных христиан, и просит его прекратить и покаяться. Эти рукописи свидетельствуют о том, что Патрик был реальным историческим персонажем, а также позволяют кое-что узнать о его характере. Именно наличие письменных свидетельств отличает Патрика от других миссионеров его времени.

Патрик никогда не чувствовал себя в Ирландии как дома. В письме британцу Коротику он называет местных жителей «иностранцами» и пишет о том, что сам он в этой стране «изгнанник и чужой». Поэтому, несмотря на явную любовь к ирландскому народу, решение посвятить жизнь их обращению в христианство стало для Патрика своеобразным мученичеством.

Патрика точно можно считать талантливым и успешным миссионером. Но на момент своей смерти он был лишь одним из многих. Что же сделало его самым известным святым Ирландии? Почему именно ему приписывается столько легенд, историй и чудес? Количество церквей, якобы основанных Патриком, а также все его деяния потребовали бы жизни длиной в несколько сотен лет! Все дело в пропаганде. Очень качественной древней пропаганде, под влиянием которой мы находимся до сих пор.

В седьмом веке, спустя двести лет со смерти Патрика, мощная королевская семья О’Нил начинает бороться за звание верховной династии. Исконные земли О’Нилов были на севере, в провинции Ольстер. В их владениях находилась церковь города Арма (Armagh), считавшая Патрика своим основателем. Двое служителей этой церкви - Мурьху и Тирехан – составляют первые жизнеописания Святого Патрика, в которых сильно преувеличивают его деяния и роль в обращении Ирландии, а главное – неразрывно связывают его с церковью в Арме. Тексты были настолько хорошо написаны, что легенды прижились в массах. Патрик стал супергероем раннего христианства, а Арма – новым религиозным центром Ирландии. Весьма вероятно, что финансировался данный пропагандистский проект династией О’Нил. Это не только давало им возможность хороших доходов от наплыва паломников, но и возвышало их, как покровителей ведущей церкви в Ирландии. О’Нилы активно и грамотно переписывали свою историю и генеалогию, чтобы в последствии заявить о правах на главное сакральное место – холм Тара – и провозгласить себя Верховными королями Ирландии. Вплоть до шестнадцатого века О’Нилы оставались самой мощной династией, а с ними росла значимость и их церкви в Арме, и ее покровителя - Святого Патрика.

Конечно, Патрик и представить не мог, чем обернется его деятельность спустя столетия. И вряд ли он пожелал бы себе подобной популярности. Однако, несмотря на пропаганду, Патрик более чем достоин звания главного святого. В его «Исповеди» нет тщеславия. Скорее наоборот, он много сомневается и даже переживает по поводу своих пробелов в образовании. Он ссылается на «недостаток знаний и медленную речь». Есть гипотеза, что у Патрика была слабая форма заикания. За его «Исповедью» стоит мягкий и немного неуверенный в себе человек. И вообще, удивительно, что после всех выпавших ему испытаний и личных ограничений он сохранил силу духа и целеустремленность.

Если бы Святой Патрик увидел сегодня парад в свою честь, он был бы удивлен, насколько данное шествие похоже на языческие праздники древних кельтов. И в этом есть определенная историческая ирония. Впрочем, если взглянуть на все с точки зрения популяризации христианства и самой Ирландии, Патрик мог бы быть доволен.

Использованы материалы:

Richard Killeen, (2012), “A Brief History of Ireland: Land, People, History”

Carmel McCaffrey, Leo Eaton, (2002), “In Search of Ancient Ireland”

Malachy McCourt, (2004), “History of Ireland”

О Бирманских алхимиках и Фруктовых Девах

К середине 5го века н.э. из соседней Индии в Бирму пришла алхимия. В отличие от Европы, где это течение имело более или менее «научный» уклон, в Бирме алхимия превратилась почти в религиозный культ и вплоть до конца 11го века соперничала с Буддизмом.

Бирманские алхимики своей основной задачей считали достижение вечной молодости, неувядающей красоты тела и долгой жизни (более 1000 лет). Однако, был ли «успешный» алхимик счастлив, достигнув своей цели? Вот, что мне об этом рассказали полустертые фрески одного из древних храмов штата Шан на востоке Бирмы.

Алхимики были очень одиноки. Они не нуждались в пище, лишь иногда ели фрукты. А вот запах мяса не переносили. И с обычными людьми долго находиться не могли, опять же, из-за запаха. Максимум пару минуточек. При этом они не были аскетами, а молодые и красивые тела их жаждали любви и удовольствий. Но реализовать свои желания с обычными женщинами-мясоедами они не могли: уж больно те были вонючи. И приходилось алхимикам искать достойную замену.

Скитаясь по склонам Гималаев, находили они чудесные деревья, чьи плоды по форме и размеру походили на женщин. С помощью алхимии им удавалось «вдохнуть» в них какую-то жизнь так, что фрукты могли двигаться. Алхимики занимались любовью с этими плодами с жаром и энтузиазмом. Но фрукты быстро давились и теряли функциональность. К несчастью, данный вид деревьев довольно редок, даже в Гималаях, а спрос среди алхимиков был большой. Поговаривали, что дело доходило и до драки из-за «фруктовых дев».

Есть более мягкая версия легенды, согласно которой на деревьях росли спящие девственницы. А алхимик имел силу пробуждать их, но только по одной, и только на одну ночь. Впрочем, суть истории от этого не сильно меняется.

Вино говорит...

«Il arrive que...», - говорят французы. «Бывает, что…»

Бывает, что приезжаешь в какое-то место и понимаешь, что влюбился. Понимаешь, что осенняя тоска, разлитая в природе, созвучна твоей собственной задумчивости. И будто терпкое вино, бродит в душе желание взлететь. Особенно утром, когда холодный серебристый туман скрывает вершины гор. Потом туман рассеивается, наступает солнечный день, и все забывается. Но вечером, когда закатные краски ложатся на склоны, грусть возвращается вновь. Осень – это когда от самых дальних уголков души и до волосков на коже чувствуешь ход времени.

Октябрь. Я путешествую по региону Лангедок-Руссильон. Обширные виноградники багряными кольцами опоясывают склоны холмов. Дороги пустынны, и лишь редкий дымок печных труб напоминает о существовании других людей. В дождливый день думаешь: и как они живут в такой глуши круглый год? А потом останавливаешься у небольшого ладного дома с теплым светом из окон. Строение не выглядит ветхим, но цифры над дверью – «1503» - не оставляют сомнений относительно возраста этих поселений. Обстановка внутри простая. Еще полвека назад здесь жили фермеры, а теперь – это небольшой отель. Хозяин приглашает на ужин и предлагает попробовать домашнего красного вина. Так вот, что помогает им сохранить бодрость духа промозглыми осенними вечерами!

Любой путеводитель расскажет вам, что Лангедок-Руссильон - самый древний винодельческий регион Франции, где лозу стали цивилизованно возделывать по примеру греко-римской традиции. Трудолюбивые монахи Средневековья послужили развитию и процветанию местных виноградников, а наибольший урон принесла им не виноградная тля (или филлоксера), а религиозные войны. Но вряд ли вы захотите читать путеводитель, когда на столе окажется кувшин, - собеседник, которому нет равных. Вино говорит…

"Вино говорит. Это общеизвестно. Оглядитесь. Спросите уличного оракула, незваного гостя на свадебном пиру, юродивого. Оно говорит. Оно чревовещает. У него миллион голосов. Оно развязывает язык, выбалтывая тайны, которые вы не собирались выдавать, тайны, которых вы знать не знали. Оно кричит, разглагольствует, шепчет. Оно говорит о великих вещах, о гениальных планах, трагических страстях и ужасных предательствах. Оно хохочет до упаду. Оно тихонько хихикает себе под нос. Оно рыдает при виде собственного отражения. Оно вытаскивает на свет летние дни, давно минувшие, и воспоминания, крепко забытые."

“Ежевичное вино” Джоан Харрис

“Грубое и простое”, - скажут утонченные критики. Возможно. Но здесь и сейчас, у старинного камина, когда за окном сгущаются пропитанные дождем сумерки, это самое лучшее вино. Терпкое, с высоким содержанием танинов, с нотками дерева и сухофруктов, и крепкого черного чая. Именно такое вино открывают для философского разговора. Такое, что пьется медленно.

Наверное, можно любить сильней, безупречней. Но чувства, рожденные в этих горах и на этих дорогах, закупоренные в пыльные бутылки и ожидающие своего часа, они как колокола в башенных створах старинной церкви. Касаются ветра и неба, и дальних уголков твоего сердца.

Текст подготовлен совместно с Викторией Сарычевой

Кое-что об Ирландии…

Из протокола ежемесячного собрания жильцов района «Palace Fields», где мы имели честь проживать. Palace Fields – это один из наиболее благополучных районов города и поэтому, немного блатной. Перевод мой и довольно близкий к тексту (в ущерб литературности).

Обслуживание коммунальных газонов:

• Основной темой митинга в данном месяце стало качество работы ландшафтной компании Fox Landscaping. В частности, их деятельность признана поспешной и лишенной мастерства. ИП Гарретт Фокс принял участие в собрании, чтобы обсудить данную тему и ответить, почему его услуги были столь некачественными.
• Основное недовольство вызвано стрижкой травы в неприемлемых погодных условиях, в результате чего на газонах остаются рытвины. Также нижние части стволов деревьев были повреждены нейлоновой лентой триммера. Гарретт Фокс в свою защиту привел данные о весе газонокосилок – 750 кг без учета веса скошенной травы, которая в процессе кошения увеличивает вес косилки. Он упомянул, что большинство ландшафтных подрядчиков использует такое оборудование. Однако он не предполагал, что почва в районе будет ухудшаться так стремительно. В других районах, где он работал, почва не подверглась столь очевидному влиянию погодных условий. Он также отметил, что в целом земля в Palace Fields плохая и не подходит для травы, которую регулярно подстригают. Повреждения же деревьям были нанесены одним из работников, который использовал ручную газонокосилку, задние колеса которой зацепились за стволы деревьев. Он отметил, что в некоторых случаях он сам лично использовал триммер с нейлоновой лентой для стрижки вокруг деревьев в мокрую погоду, чтобы не царапать стволы. Однако это специальный промышленный триммер, который нужно держать двумя руками. Т.е. у него не оставалось свободной руки, чтобы защищать стволы деревьев от царапин. Он заметил, что лучшим решением по удалению травы вблизи стволов деревьев является применение гербицидов.
• Жилец Вильям Мартин из дома 91 ответил на это, что негоже стричь траву под дождем. Лучше дать траве подрасти и подстричь ее в более подходящее время. Разве нельзя было уведомить совет жильцов о переносе даты стрижки на день с более подходящей погодой? Конечно, если дождь пошел уже в процессе стрижки газона, то разумнее закончить и не прерываться. "И вообще, - спросил он Гаррета Фокса, - вы ходили по газонам для оценки состояния почвы в районе, прежде чем сделать свое ценовое предложение? Чтобы убедиться, что ваше оборудование подходит для работы у нас?"
• Жилец Джон Флеминг из дома 77 спросил, нельзя ли стричь траву в пятницу, а также накануне государственных выходных. Ведь трава, подстриженная в понедельник, к выходным отрастает и выглядит уже не так аккуратно в субботу и воскресенье. Особенно в период быстрого роста весной и летом.
• Гарретт Фокс ответил, что траву стригут каждые 10 дней, и негоже давать ей отрасти, перенося стрижку на более сухой день или в канун выходных. Он сказал, что осматривал газоны три года назад и отметил, что почва мягковата. Но в это время Ратиганы производили работы по улучшению грунта.
• Жилец Ронан О’Келах из дома 144 признал, что Гарретт Фокс неплохо стартовал в начале сезона, но потом «покатился». Он объяснил, что Лео Хайнс отлично поддерживал район два предыдущих года и справлялся со всем в одиночку. И поэтому жильцы привыкли к высокому стандарту мастерства и к заботе. И теперь мы ждем от всех подрядчиков такого же уровня сервиса. Он упомянул, что помимо того, что в траве остаются рытвины от колес техники, его очень взволновало, когда он увидел, что траву стригли сразу после заморозков. И зачем все же стричь траву под дождем?
• Гарретт Фокс ответил, что он не ждет сухого прогноза погоды, потому что он предприниматель, и на него работают люди, которым он платит зарплату за время, которое они работают (с момента выезда из депо и до возвращения). Нецелесообразно отзывать людей, если пошел дождь, и переносить дату стрижки или возвращаться потом, чтобы закончить работу.
• Тогда жилец Ронан О’Келах спросил, зачем нужно водить газонокосилки на такой высокой скорости, что они оставляют рытвины в мокрую погоду. Нельзя ли ездить помедленнее, особенно на угловых участках? Он также сказал, что использование гербицидов нецелесообразно, т.к. в ветреную погоду гербицид неизбежно разлетится и убьет траву на большей площади, чем изначально планировалось. И лучше всего одевать на деревья черные полиэтиленовые носки с прорезями. Он также заявил, что два раза скошенная трава оставалась на дороге недалеко от его дома, и ему приходилось вызывать Фокса, чтобы тот убрал траву.
• Гарретт Фокс ответил, что его техника рассчитана на работу на высоких скоростях, и что если он начнет тормозить на углах, то рытвин станет еще больше. Он также спросил, что ему делать с травой, которая вырастет под черным полиэтиленовым носком вокруг ствола?
• Было решено, что этого не произойдет, т.к. носок черный и не пропустит света, значит, трава не вырастет.
• Гарретт Фокс пообещал, что они больше не оставят скошенную траву на дороге. И что в тот раз это получилось, потому что наступили сумерки, и они очень торопились, чтобы закончить работу. Он упомянул, что обслуживание газонов в районе требует 7 часов и трех человек.
• Было проведено голосование, продлять ли контракт с Fox Landscaping:

3 из 11 «Против»; 8 из 11 «За». Принято решение продлить контракт с Fox Landscaping на 2014 год при условии понимания последними, что “на ошибках мы учимся”.

Песня про водоросли или тонкости «проявки» традиционных ирландских текстов

Мне было очень интересно изучать, как ирландская музыка и поэзия отражают исторические события и культурный контекст своего времени. В особенности традиционные песни и их тексты. Иногда они почти прозрачны и дают четкие и понятные картинки. А иногда приходится повозиться, «проявляя» текст слой за слоем и разглядывая получившийся орнамент через фильтры исторических сюжетов и интерпретаций. Особенно это касается песен на гаэльском (ирландском). Несмотря на то, что основы гаэльского дают ирландцам в школе, говорит на нем каждый день лишь 2% населения острова (около 94 тыс. чел). Более того, язык был несколько раз реформирован (существуют старый ирландский, классический и современный) и имеет несколько диалектов (коннахтский, ольстерский, манстерский). В общем, там «черт ногу сломит», и современные носители языка часто сами плохо понимают, о чем идет речь в этих текстах.

Вот, например, песня Dúlamán. Год и регион создания неизвестны (предположительно, Донегал, провинция Ольстер на северо-западе страны). Оригинальный текст сохранен. Он на гаэльском.

Dúlamán – это водоросль Pelvetia canaliculata, Пельвеция желобчатая. В песне фигурируют два подвида водоросли: “Dúlamán Gaelach" – дословно, Ирландская водоросль, ими окрашивали ткани, и "Dúlamán maorach" – дословно, величественная водоросль (или королевская?), их употребляли в пищу.

Слой 1. Построчный перевод

Водоросль с желтой скалы, Ирландская водоросль

Водоросль с океана, лучшая в Ирландии

Дочь, дорогая, вот идут женихи

Мама, дорогая, неси скорее прялку

Водоросль с желтой скалы, Ирландская водоросль

Водоросль с океана, лучшая в Ирландии

У Ирландской водоросли желтая золотая голова

У королевской водоросли тупые уши

Ботинки в пятнах у Ирландской водоросли

Берет и брюки у королевской водоросли

Водоросль с желтой скалы, Ирландская водоросль

Водоросль с океана, лучшая в Ирландии

Я бы поехала в Дерри с Ирландской водорослью

"Я бы купил дорогие ботинки," говорит королевская водоросль

Я долго рассказывал ей о том, как я куплю ей гребень

В ответ она сказала, что уже хорошо причесана

Водоросль с желтой скалы, Ирландская водоросль

Водоросль с океана, лучшая в Ирландии

"Что привело тебя?" спрашивает Ирландская водоросль

"Ухаживаю за твоей дочерью," отвечает королевская водоросль

"Ты не заберешь мою дочь" говорит Ирландская водоросль

"Хорошо, я увезу ее с собой" говорит королевская водоросль

Водоросль с желтой скалы, Ирландская водоросль

Водоросль с океана, лучшая в Ирландии.

Какой восхитительный бред!

Слой 2. Википедия

Википедия говорит о том, что песня, вероятно, появилась в голодные времена, когда съедобные водоросли давали возможность выжить. В принципе, это объясняет, почему девушка довольно благосклонна к королевской водоросли, несмотря на ее «тупые уши». Т.е. скорее всего, песня датируется одним из Великих Голодоморов Ирландии (1845 – 1849, 1740 – 1741, а может даже 1315-1317).

Википедия также расскажет нам о том, что Ирландская водоросль и королевская водоросль – вовсе не растения, а люди, которых тогда называли по их профессии. И что в песне описывается диалог парня (добытчика или торговца съедобной водорослью) с отцом девушки (добытчиком Ирландской водоросли-красителя). Несмотря на возражения отца, парень намерен увезти девицу силой. И вроде бы, все логично: и желание девицы произвести впечатление на ухажера («мама, тащи скорее прялку, буду делать вид, что я работящая»), и припев, столь похожий на рекламные выкрики торговцев.

Это наиболее популярная, официальная, можно сказать, интерпретация. Ее вы найдете в интервью с исполнителями песни и в аннотациях к их дискам. Остановимся на этом?

Но…почему тогда я не встречала ни одной другой ирландской песни с подобным отождествлением человека и продукта его профессиональной деятельности? Например, о рыбаках могло бы быть нечто подобное:

«Встречаются как-то Шпрот и Селедка. Шпрот говорит: Селедка, не выпить ли нам по чашечке виски? Давай, - отвечает Селедка, - а потом набьем морду Килькам».

Что-то здесь не так…

Слой 3. Битва диалектов

На одном из форумов любителей ирландских текстов (которым тоже не дает покоя эта песня) было высказано предположение, что dúlamán – это ни что иное, как слово dúramán, только на ольстерском диалекте. А dúramán означает тупица или идиот. И якобы это все ставит на свои места.

Интересная, конечно, версия. Меняем везде по тексту слово водоросль на слово идиот, или лучше возьмем современную производную - тупизень. Хм… я, конечно, все понимаю, но…

«Тупизень с желтой скалы, тупизень Ирландский! Тупизень с океана, лучший в Ирландии!»

Роем дальше.

Слой 4. Лингвистический

Интересный оборот принимают события. Кое-кто из знатоков ирландского пишет, что фраза 6го куплета «Что привело тебя?» должна на самом деле читаться как «Что привело тебя с земли?» Уж не имелась ли здесь в виду более крупная «земля» - Британия, или даже материковая Европа?

Также поговаривают, что maorach может означать «выскочка». Тогда Dúlamán maorach - это не королевская водоросль, а водоросль-выскочка. А словосочетание an dúlamán maorach когда-то обозначало… Шотландца. Таким образом, разговор мог идти между папашей Ирландцем (продавцом водорослей-красителей) и женихом-выскочкой, приезжим Шотландцем. Да тут сплошная игра слов!

Слой 5. Геополитический

Всем известна склонность ирландцев к символизму и метафорам. Во многих смешных, на первый взгляд, песнях заложены описания печальных событий. Как правило, это конфликты с британцами. Вот и Dúlamán, похоже, не без этого. Накладываем историческую канву. Некто Шотландец пришел к некому Ирландцу сватать за себя его дочь, а потом забрал ее силой. Предположительно в голодные годы.

1607 год – Бегство Графов. После поражения в девятилетней войне с Британией главы семейств северных провинций Ирландии (Ольстер) бегут в Испанию (за подмогой). Их земли конфискованы, и на этих территориях начинается так называемая «плантация» - перемещение сюда протестантского населения, преимущественно из Шотландии. По мнению многих историков (хотя и спорному) этот процесс заложил основу для отделения территорий Северной Ирландии и входа ее в состав Объединенного Королевства три столетия спустя.

А был ли голод? Оказывается, был, в 1674-1675 году и как раз в Ольстере. И примерно в это же время протестантское население (Шотландцы и Британцы) начинает составлять существенную долю (более 20%). А зеленый цвет одежды (за счет красителя из водорослей Dúlamán Gaelach?) впервые становится символом ирландских революционных движений. Так что довольно вероятно, что наша народная песня появилась именно тогда, в конце 17 века.

Представим, что в роли дочери у нас голодающая провинция Ольстер, в роли отца – Ирландия, а в роли наглого жениха – более или менее успешная Шотландия. Более или менее, потому что они в тот период тоже испытывали перебои с питанием и экономическую рецессию. Итак:

- К нам пожаловали тупоухие Шотландцы, но у них есть деньги на гребешки и туфельки, - говорит дочь-Ольстер. Потом, подумав, - Хотя ну их нафиг, мы непреклонны!

- Вы нахрена сюда понаехали? - спрашивает отец-Ирландия.

- Будем населять ваши земли! - отвечают Шотландцы.

- А ну ка валите отсюда! - возражают Ирландцы.

- Не хотите – заставим! - отвечают Шотландцы и продолжают прибывать в Ольстер.

Резюме

Вот вам и песенка про водоросли… Мне кажется, что истина где-то посередине – в игре слов и полутонах смыслов, в коктейле из шотландцев, водорослей и идиотов. Впрочем, возможно, это просто песня-шутиха сборщиков полезных водорослей? Кто знает…