Я не боюсь мышей. Ну правда, я совсем не боюсь мышей! С какой стати мне их бояться? Вот медведя ночью в горах я испугалась, да. А мышь? Ну она же маленькая такая, хорошенькая...

- Ииииииииииииии! Мышь, мышь, мышь! Она за холодильником! Иииииииии! Теперь под диваном! Ааааааааааа! Ииииииииии!

Кто бы мог подумать, что появление мыши в одиннадцатом часу ночи повергнет меня в столь смешанные чувства: истеричного ужаса и не меньшего охотничьего азарта.

- Ой, мышка, маленькая такая, коричневая, - приговаривала я, разглядывая испуганно замершую между цветочными горшками мышь с твердым намерением выгнать бедную тварь на улицу через балконную дверь. Эти 15-20 секунд, когда мы с ней смотрели друг на друга, я не визжала.

Мышь пошевелилась и, вместо того чтобы выбежать по плану на балкон, бросилась прямо на меня, проскочила между ног и понеслась вниз по лестнице.

- Иииииииииииииии! – возобновила я свое истошное верещание, не переставая при этом преследовать несчастное животное. Без единой мысли, что я буду с ней делать, если таки догоню.

- Иииииииииииииии! – радостно визжал сын, следуя за мной и мышью. – Это мышь! Мышь в доме!

Мышь исчезла где-то в районе кладовой.

- Ушла, - расстроенно вздохнула я.

- Запасы твои пошла жрать, - язвительно отозвался муж.

- Кошка может съесть мышку, - философски заметил ребенок и погладил меня по покрытой адреналиновыми мурашками ноге.

Из мрачного творческого сосредоточения меня вывел заразительный детский смех. Я выползла из кабинета, чтобы посмотреть, что происходит. Сын (трех с половиной лет отроду) сидел на диване, смотрел «Губку Боба» и ржал. «Окей, чувак, я знаю, что это смешной мульт, но над чем конкретно ТЫ так потешаешься?»

- Федя, а над чем ты смеешься?

- Какие у Губки верхние зубки! – проржал мой ребенок.

- Квадратная губка – квадратные зубки! – ухмыльнулась я в ответ, продолжая оставаться в довольно мрачном расположении духа.

И тут до меня дошло: «А ведь это его первые стихи!» Я вспомнила, что свои поэтические эксперименты я начала примерно в том же возрасте. Звучало это так: «Дорога кончается, лес начинается». Глубокомысленно, не правда ли? А главное, в этих строках, сказанных в три года, оказалась заложена практически вся моя дальнейшая судьба! Так может, мой сын будет дантистом? Или исследователем морских глубин? Впрочем, Губка Боб скорее известен своей неоправданной жизнерадостностью и юмором, которые лично у меня неизбежно ассоциируются с марихуаной. Ну да ладно, лишь бы был счастлив.

А потом, года в четыре, в моем творческом репертуаре появилось вот что: «Две ноги и два сапожка, за метлой скребется кошка». А в шесть лет я написала свою первую поэму. Как сейчас помню, почему-то я делала это под столом, наверное, чтобы никто не узнал. Поэма занимала несколько страниц, называлась «Генрих и Гертруда» и была, конечно же, о любви.

«Твою ж мать…» - подумала я и вернулась к себе в кабинет дописывать стихотворение об иронии чувств, романтике странствий и волшебстве неопределенности, - «И отчего мне тогда не пришло в голову что-нибудь вроде: Чебурашка и Геннадий съели парочку оладий?!»