Муравьед

Пока я разгружала машину, сын уселся перед входной дверью и начал что-то рассматривать.

- Что там? - спросила я.

- Муравьи.

Вдоль порожка деловито сновали отряды маленьких муравьев. Я решила дать ребенку возможность поизучать живую природу.

- Муравейчики, муравьишки, - приговаривал Федор, тыча пальчиком в незадачливых насекомых.

Потом я стала носить продукты на второй этаж. Во время одной из ходок сын остановил меня и сообщил:

- Мама, я съел муравьишек.

- Что? Кого ты съел?

- Съел муравьишек.

Ребенок был совершенно серьезен.

- А ну-ка плюй! Сейчас же выплюни!

С неохотой Федор выпустил слюни изо рта. В лужице на пороге корчились маленькие черные точки.

“RIP, муравейчики”, - подумала я и поспешила пожарить ребенку куриную ногу…

Зипа-трипер пистолет

Это ж надо было такому случиться. Захочешь придумать – не придумаешь!

Сегодня мой сын запачкал в саду обе пары штанов (и основные, и запасные). Поэтому ему дали короткие шортики из школьного резерва. А потом он врезался в дерево и поставил себе фингал под глазом. Когда я пришла за ним, вид у этого ребенка был, мягко скажем, как у малолетнего беспризорника. И мы поехали в магазин. За молоком.

Там, в магазине, меня накрыл приступ радости. Иду, значит, толкаю перед собой тележку с потрепанным, но довольным малышом и напеваю небезызвестную песенку раннего творчества группы Ленинград:

Клей "Момент" купил за рубль

И пакет к нему купил.

Надышавшись этой дури,

Музыку я полюбил.

Да еще и пританцовываю. Ребенок в восторге. На втором круге первого куплета (слава богу, следующий куплет я не вспомнила!) он мне уже подпевал:

Где же вы родители?

Куда же смотрит школа?

Так я стал звездою

Рок-н-рола!

Так мы оказались в алкогольном отделе. Нет, шли мы, конечно, за молоком. Но по ходу пьесы я подумала, что неплохо было бы купить шампанского. И тут моя рука совершенно непроизвольно потянулась к огромной двухлитровой бутылке водки. Просто посмотреть!

Теперь представьте эту картину. Мамзель 1 м 80 см в летнем платьице в цветочек, с косой, стоит посреди винного отдела с огромной бутылкой водки в руке, пританцовывая и напевая довольно спорную в культурном отношении песенку вместе с ребенком, у которого глаз подбит и штаны не по размеру.

Вдруг, повинуясь голосу своего внутреннего творца, мое чадо начинает истошно орать: «Помогиииитеееее, спасиииииитеееее, полундрррраааааа!»

С ним такое часто случается, мультики цитирует. И только я успела подумать, как хорошо, что тут никто не понимает по-русски, как за спиной раздалось шипение:

- Ну и мать! Сейчас в России все такие!

Настроение у меня было воинственное. И по всей видимости, это отражалось на моем лице. Пока я смеряла взглядом климактерического возраста мелированную грымзу, едва доходившую мне до уровня груди, и думала о том, как будет выглядеть газетный заголовок «Творчество группы Ленинград стало причиной драки русских эмигрантов в продуктовом магазине США», ее лысеющий супруг начал тихонько оттаскивать свою благоверную за краешек юбки в спасительную сторону тележки.

Исполнившись жалости к мужчине и его попытке предотвратить кровавую расправу (как ему, наверняка, казалось), я уже была готова признать свое поражение и тихо слиться. Но тут мой сын решил, что сейчас самое подходящее время процитировать очередной любимый мультик. Глядя на дамочку в упор своим подбитым глазом и хищно улыбаясь, мое сокровище произнесло:

- Ах ты, чучело-мяучело! Вот я тебе покажу!

Повисла гробовая тишина. Уж не знаю, как оппозиция возвращала свои отвисшие челюсти в исходное положение. Давясь от хохота, я поставила бутылку водки на место и покатила тележку с моим чудовищем дальше, напевая:

Зипа-трипер пистолет,

Мы бухаем с семи лет!

И настроение мое улучшилось.

I'm not a blogger

I’m not a blogger, but I will use this space

To write about the things that get me going:

The wonders of the world that I embrace,

Discovery through feeling and through knowing.

I’ll write about my Homeland, if I may,

And keep as far from politics as ever.

I’ll write of where I stay and where I stray

And hope you will support this small endeavor.

And if you do not hear from me too long

Don’t bore me like an angry rusty auger.

My writing skills are poor, don’t get me wrong,

I told you from the start: I am not a blogger.

Не разбрасывайте макароны!

Пожалуй, каждому туристу приходилось подкармливать обитателей леса остатками пригоревшей каши или слипшимися макаронами. И это нормально: прибегут белочки, прилетят птички, приползут муравьи, и всем будет вкусно, сытно и весело. Вот и я лишь криво усмехнулась, прочитав при входе в национальный парк в горах Сьерры Невады объявление о необходимости упаковывать всю еду в специальные прочные канистры.

Подъем был трудным, а рюкзак тяжелым и неудобным. Но когда я добралась, наконец, до плановой ночевки, стало ясно, что все это не зря. Мы остановились в верхней точке покрытого лесом гребня. Справа открывался шикарный вид на пройденную нами долину ручья Horse Creek, а слева обнаружилось небольшое горное озеро. В нем, как в зеркале, отражались скальные вершины, подсвеченные красным закатным солнцем. Вокруг – ни души.

Палатка поставлена, вода на горелке JetBoil вскипела почти мгновенно. На ужин - макароны с курицей, чудо походной кулинарии в стиле «просто добавь воды». Ну и гадость же получилась! Белый мучнистый кисловатый соус, похожий по консистенции на обойный клей, волокнистые кусочки бумагообразной курицы, разваливающиеся липкие макарошки. Андрея и так подташнивало от слишком быстрого набора высоты, поэтому он отказался не глядя. Лишь чувство голода и усталость заставили меня потребить половину пакета этой отвратительной смеси. Остатки полетели вниз с гребня и осели метрах в трех под скалой.

Стемнело, взошла огромная яркая луна, и я тут же побежала ее фотографировать с берега озера. Через минуту возни с фотоаппаратом, который никак не хотел фокусироваться в темноте, я поняла, что мне не по себе. Какой-то дремучий природный страх зашевелился внизу живота и покрыл мурашками кожу на предплечьях. «С чего бы это? Ну да - темно, ну да - одна в лесу и до лагеря метров триста, ну да – огромная луна освещает все вокруг бледным призрачным светом. Да ну и что!?» Фотоаппарат по-прежнему не желал фокусироваться. «Ого… мне показалось, или там в кустах кто-то ходит?» Фотоаппарат не хотел отцепляться от треноги и залезать в футляр. «Блин… это еще что за утробные звуки?» В голове закрутились сценки из «Властелина Колец». Тот эпизод, где из тихого горного озера вдруг вылезают огромные щупальца и пожирают глупых хоббитцев. Уже дрожащими руками мне удалось, наконец, упаковать свое бесполезное фотоснаряжение. Именно в этот момент Андрей крикнул, чтобы я немедленно возвращалась к палатке. Оказалось, что он, тоже слышал что-то странное и был весьма взволнован. От его акклиматизационных проблем не осталось и следа.

В Сьерре Неваде запрещено жечь костры на высоте более 3000м, поэтому в качестве источника света у нас были только фонари, а в качестве источника тепла – горелка. Мы заварили крепкого чая с медом. Жизнь снова налаживалась, и нам уже стало стыдно за свои страхи. Но тут опять послышалось какое-то урчание и шаги. Совсем рядом, внизу, там, где… макарошки…

- Куда ты выбросила макароны? - строго спросил меня Андрей.

- Да вон там они, под скалой, - как можно непринужденнее постаралась ответить я. - Хочешь, покажу?

В голливудских фильмах ужасов меня всегда удивляли женщины, которые упрямо спускались в темный подвал, открывали страшные чердачные двери или брели по пустынным коридорам гигантского звездолета, когда совершенно очевидно было, что там их подстерегает чудовище. Оказалось, что это вполне нормальная реакция – пойти и посмотреть, что там… или кто там чавкает под скалой, где упали макарошки…

С момента, когда свет моего фонарика отразился в зеленых глазах огромного черного зверя, и до момента, когда я начала вопить от ужаса так, как никогда в своей жизни еще не вопила, прошло, наверное, секунд пять. Кажется, я даже успела констатировать себе под нос факт, что это медведь. Забавное ощущение, когда неконтролируемо орешь от страха. Уровень адреналина подскакивает до предельных значений, сердцебиение и дыхание ускоряются, мышцы всего тела приходят в тонус и готовы к действию (бегству, например).

Мои вопли напугали несчастного зверя, видимо, сильнее, чем он меня. Медведь улепетывал вниз по склону без оглядки. А мы еще долго ходили туда-сюда, стуча палками по мискам, словно чокнутые шаманы, и истерично выкрикивая производные от «медведь, кыш!» и «оставь макароны!» Бедный медведь, несомненно, был достоин более интеллигентной компании.

Естественно, спать мы пошли «до зубов» вооружившись треккинговыми палками и перочинными ножиками и половину ночи судорожно прислушивались. Но медведь явно был от нас не в восторге и не возвращался.

Мы встретились утром у озера. Я мыла тарелку, а мишка спустился попить воды. При свете дня все было уже по-другому. К сожалению, я не нашла ничего более подходящего для начала беседы, чем «превед, медвед!» Сильный, свободный зверь посмотрел на меня с некой смесью равнодушия и разочарования и пошел прочь вдоль берега зеркального горного озера. И, пожалуй, я еще не видела ничего более красивого.

Мне вновь не вернуться

Мне вновь не вернуться… И воздух так тонок,

И память скребется, стремясь задержаться

В алтайских лесах, где я, как ребенок,

Хотела б навеки остаться.

Я помню: Сливаются горы и реки,

Автобус урчит гулом ровным и низким.

Я плачу, склонясь на плечо человека,

Ставшего самым близким.

И будут еще километры дороги,

Гостиница, бар, перелеты и встречи,

Домой возвращенье, взгляд зеркала строгий.

И вдруг – в одиночестве вечер.

Мне нужно собрать свою волю в кулак

И снова принять эти вечные будни,

И вновь улыбаться, хоть это и трудно,

Хоть я и забыла, как…

Иисус сказал: «Не парься!»

Когда я была маленькой девочкой, знала наизусть Евангелие и по пять раз на дню прослушивала рок-оперу «Иисус Христос – суперзвезда», меня очень-очень расстраивал тот факт, что Господь не приходит ко мне во сне. Не, ну что за дела! Ко всем своим Святым он приходил и говорил с ними, а я, значит, в игноре. К счастью, вся эта тема довольно быстро меня отпустила, сменившись хоббитцами и несгораемыми кольцами. Но это уже другая история.

Видимо, Небесная Канцелярия работает подобно Почте России. Иисус мне таки приснился весной 2011го, опоздав всего лет на 20. Сразу оговорюсь, что это была середина недели, и никаких средств модификации сознания (ну, кроме работы по 14 часов в сутки) я не применяла.

Бородатый Назарянин прогуливался по волнам в своем извечном белом халате и, почему-то, не привлекал внимания других отдыхающих. Превозмогая природную скромность, я решилась начать разговор:

- Чувак, ты же Иисус? – спросила я.

- Ну да, - ответил он и сел на корточки на гребне волны.

«Ему бы кепочку, штаны с лампасами и кулек семок», - подумала я. Но вслух вежливо спросила:

- И… Мммм… Что делать-то?

- Не парься, - ответил Иисус, слегка растягивая гласную первого слога. – Делай, как я.

И с этими словами он лег на спину, положив под голову руки, как будто не плыл по волнам, а лежал где-нибудь на лугу с травинкой в зубах. И исчез.

«Мля… Вот и поговорили», - подумала я. Но долго расстраиваться мне не пришлось, так как на горизонте показалась гигантская волна имени Конца Света.

Вообще, для моих снов типичны различные веселые сценарии захвата земли инопланетянами или конца света. Причем сценарий гигантской волны у меня один из самых популярных, и мне (или моим героям) никогда не удавалось толком выжить.

Так вот, идет волна, и уже совершенно понятно, что всем звездец. Отдыхающие в панике бегают, рыдают, прощаются, подписывают завещания, воплощают последние желания и т.п. А я стою и думаю: «Ну, раз шансов на выживание никаких, можно попробовать сделать, как велел Иисус». Ложусь на воду, гигантская волна проходит подо мной, всех смывает, а я выживаю.

- Вот же ж, какой трюк, - удивленно сказала я и проснулась.

С тех пор, как только наступает на меня неотвратимо какая-нибудь крупная задница, я всегда вспоминаю о том, что мне сказал Иисус: «Не паааааарься!»

Кризис

Когда к нулю сведутся обороты,

Когда голодный заурчит живот,

Я брошу и квартиру, и работу,

И, наконец, уйду в Большой Поход.

Возьму с собой палатку и аптечку,

Немного спирта, кружку и котел,

Полпачки макарон, тушенку, гречку…

Ну, вот и все. Прощайте, я ушел.

Навстречу приключеньям и свободе

Шагаю в направлении Читы.

Я слушаю лягушек на восходе,

И на закате нюхаю цветы.

Я вскоре научусь стрелять из лука,

Капканы ставить, мастерить силки.

Не в тягость будет с ванною разлука,

Мозоли на руках и синяки.

Пусть сильным мира станет не до смеха,

Пусть нефть падет рублей до десяти.

Я раньше этот мир мечтал объехать,

Теперь я по нему могу пойти.

Серенада Вождю Юго-Запада

Поезд №4, “The South-West Chief” – “Вождь Юго-Запада” - проследует по маршруту Лос-Анджелес – Чикаго через добрую половину Северной Америки. Мне часто приходится пользоваться его услугами, чтобы проехать свой отрезок от Канзас Сити до деревушки Напервиль, штат Иллинойс. К тому времени, как он достигает вокзала Канзас Сити, поезд уже два дня в пути. Почти всегда он опаздывает, то на 20 минут, а то и на 3-4 часа. Посадка суматошна. Места распределяют кондукторы, и каждый из них стремится спихнуть пассажиров в соседний вагон. Поэтому иногда приходится метаться по перрону от кондуктора к кондуктору, тихо зверея от этой совершенно неожиданной для Штатов неорганизованности. Поезд наполнен запахами человеческой жизнедеятельности и усталыми людьми, из экономии вынужденными проводить столь длительный путь в сидячем вагоне. Кондуктор выписывает место карандашиком на клочке цветной бумажки, параллельно рассказывая о проявленной им ко мне заботе: он посадил меня рядом с девушкой, а не с мужчиной, ведь мужчины в дороге, как известно, пованивают. Девушка на поверку оказывается необъятной чернокожей мамзелью, чьи ароматические свойства никак не уступают в яркости известным мне мужчинам после нескольких дней интенсивного треккинга.

Так за что же я люблю Вождя Юго-Запада? Прежде всего, за обзорный вагон (observation lounge). Именно сюда можно сбежать со своего назначенного места. Огромные смотровые окна демонстрируют красоты американского Среднего Запада: кукурузные поля, силосные башни и классические красные амбары, захолустные городишки с облупленными белыми домиками, привокзальные музеи, при каждом из которых стоит какой-нибудь исторический локомотив. Американцы очень гордятся своей железной дорогой. Однажды мне довелось наблюдать, как на одной из станций старинный паровоз вернули к жизни, и он вновь повез пассажиров, звеня золоченым колоколом и выдыхая из трубы густой пар. Пейзажи Среднего Запада умиротворяюще скучны. Пожалуй, самый яркий момент дороги – это мост через Миссисипи в районе городка Форт Мэдисон. Река настолько широкая, что действительно захватывает дух. Весной она разливается, и старый Форт вновь оказывается на осадном положении, его стены укрепляют мешками с песком. Такая же участь постигает многие прибрежные дома. Надеюсь, они не экономят на страховке.

В кафе обзорного вагона продают довольно сносный для Америки кофе, стоят полноценные столы с мягкими диванчиками и даже есть электрические розетки (что важно для владельцев полудохлых лэптопов, вроде меня). Иногда кто-то из любопытствующих попутчиков с соседних столов начинает поглядывать на экран, где ты обрабатываешь фотографии или пишешь что-то на незнакомом им языке. Но будучи кристально политкорректными, они никогда с тобой не заговаривают.

Кстати, о публике. Именно в этом поезде собираются представители колоритных меньшинств, которых не встретишь в современных аэропортах. Тут и монашки различных конфессий, и раввины в шляпах и с пейсами, и многоженцы мормоны, и традиционалистские семьи, вероятно, амиши. В этих семьях почти всегда трое или более детей. Мужчины и мальчики одеты в старомодные костюмы и круглые соломенные шляпы, а женщины и девочки - в длинные платья и характерные белые чепчики. У них светлые волосы, красивые простые лица и руки, привыкшие к ежедневному труду. Попадались мне и команды скаутов, и рок-музыканты (видимо, не очень удачливые), и хиппи, словно вышедшие с концерта Джима Моррисона, и бородатые мужички-фермеры в клетчатых рубашках, и ковбои в носатых сапогах и шляпах, как у Иствуда, и даже был один мужик с прической Элвиса. Иногда мне кажется, что где-то в недрах Вождя Юго-Запада скрывается машина времени, откуда появляются все эти люди. Некоторых пассажиров встречаешь по нескольку раз и уже радуешься им, как старым знакомым.

Вождь Юго-Запада размеренно течет от станции к станции. Подобно мастерской художника, он создает идеальную атмосферу для того, чтобы мечтать, задумываться и творить. И я люблю его, этот повторяющийся отрезок жизни, где можно быть собой, можно быть никем и можно просто быть.

Дорога

Вновь лента асфальта шевелится.

Сто двадцать? Ну что за безделица!

Галактики, звезды, туманности

И мыслей дорожные странности.

Возможности и вероятности,

Комплектности, четности, кратности, -

Машина сглотнет расстояние

От гордости до понимания.

В потоке пространства теряемся.

Мы движемся, значит, сближаемся.

Но в каждом маршруте, как в нежности,

Есть точка конца, неизбежности.

Шепча на прощанье банальности,

Себя возвращаю к реальности,

Смахнув с лобового экрана

Иронию самообмана.

И, словно прося эвтаназии,

Свои разрушаю фантазии.

И мир затаится убого…

Когда ж ты вернешься, дорога?

Записка наркоманам

Волей судеб мы с мужем уже третью неделю живем в мотеле. Этот мотель состоит из десятка двухэтажных коттеджей по четыре номера в каждом: два внизу и два наверху. Наша комната находится на втором этаже. Номера связаны системой кондиционирования. Как только включаешь обогрев (а на улице холодно), воздуховод приносит новости из жизни соседей снизу посредством запахов. За это время в комнате под нами сменилось несколько жильцов. Первым был какой-то проезжий пенсионер. Он почти не пах и совсем не шумел. Затем – парочка японцев. Они шумно возились по вечерам. Третьими были инженеры-индусы. Они провели здесь всего три ночи, но успели наполнить нашу жизнь пряными ароматами индийской кухни. Индийская кухня – это хорошо, когда в ресторане. Но совсем не хорошо, когда в твоем шкафу, одежде, волосах, постели и т.п. «Самое страшное позади», - подумала я, когда они съехали.

И вдруг вечером четверга из вентиляционной шахты выполз тонкий, но безошибочно узнаваемый, запах… травы… «Йопт!» - подумала я, но решила списать сие явление на тоску по лету. Однако, зеленый росток не думал исчезать. К вечеру пятницы он превратился в куст, и даже мой муж, лично не знакомый с чудесным растением, стал интересоваться, чем это тут пахнет. К вечеру субботы в нашем номере росло конопляное дерево размером с йосемитскую секвойю. Каждое включение кондиционера приносило волну аромата настолько свежего, что можно было различить потрескивание.

Жить стало невозможно. Нет, никакого эффекта от пассивного курения мы не ощущали. Но голова болела, все вещи пропахли сами знаете чем, а перспектива отключить отопление, открыть окно и замерзнуть не привлекала. И мы решили бороться с наркоманами старинным русским способом – написать им записку! Из серии: «Я знаю, что вы там курите, и хочу, чтобы вы знали, что я знаю, чтобы это знание воззвало к вашей совести. Сволочи». Так как мой почерк ужасен, писцом был назначен муж, а я принялась диктовать:

«Чуваки! Ваша трава провоняла все соседние апартаменты через систему кондиционирования. Улучшите свою карму – курите в форточку!»

Подбирая правильные английские слова, я заметила, что муж не пишет.

- Чего ты не пишешь?

- Я не буду писать такое. А вдруг они не траву курят? Или вдруг это не они курят? Нехорошо получится.

- Да они это, - возразила я. - Я понюхала у них в замочной скважине. Воняет оттуда.

- Давай так и напишем: «То, что вы курите, воняет».

- И что? – возмутилась я. – Где посыл к действию? Ну прочитают они, что воняет, и что дальше?

- Ну, они испугаются, что мы знаем, и перестанут.

- Нифига не перестанут. Наоборот, после такой жалобы они начнут из вредности выдыхать в воздухозаборник. Чтобы наркоман тебя послушался, нужно вызвать у него уважение! - заявила я, для пущей важности подняв к потолку указательный палец. - Нужно говорить с ними на их языке, чтобы было с юмором, чтобы было весело. А ты просто ноешь.

- Это моя записка. Я не хочу шутить с наркоманами, - упорствовал муж.

- Хорошо, давай напишем так: «Привет, ребята! То, что вы курите, воняет во всех смежных номерах через систему вентиляции».

Муж согласился, и через двадцать секунд в его руках была записка с текстом: «Привет, ребята! То, что вы курите, воняет во всех смежных номерах».

- Через систему вентиляции. Ты должен написать, что воняет через систему вентиляции! – этот пункт показался мне чрезвычайно важным, и я не собиралась сдаваться.

- Нет, так хватит. Главное, что воняет, и мы об этом знаем!

- Нет, не хватит! Ты не вежлив! Нужно показать им, что мы на их стороне! Что мы не пугаем их, а вежливо предупреждаем. Вот они курят и не догадываются, что по воздуховодам дым попадает ко всем соседям. А вдруг кто-то донесет на них в полицию!

- Слушай, - начал сердиться муж, - это моя записка, и я считаю, что уже все написал. Если хочешь, напиши свою записку от себя.

- Я не могу, у меня плохой почерк. Давай тогда вообще не будем вешать записку. В твоем варианте она не имеет смысла!

- Ага, а вот если мы припишем, что воняет через систему вентиляции, то смысл тут же появится, - язвил муж. - К тому же, так не говорят по-русски. Нельзя сказать «воняет через систему вентиляции».

- Ну тебе сложно что ли написать так, как я придумала! Неужели ты не видишь, как тонко меняется смысл всей фразы! – взвопила я, прибегнув к последнему оружию – женскому истеричному писку.

Этот разговор повторялся по кругу минимум 4 раза, срасти накалялись, тональность моих воплей повышалась, а шипение мужа все больше становилось похожим на рык. В конце концов, он уступил и приписал в скобках в конце своей записки заветное «через систему вентиляции».

Преисполнившись торжественности момента, я всунула записку в щелку дверного косяка соседей и вернулась в наш номер. Муж по-прежнему сидел за письменным столом. Он очень серьезно посмотрел на меня и сказал:

- Ты понимаешь, что мы сейчас двадцать минут скандалили из-за того, как правильно написать записку наркоманам?

«Опа. И правда ведь накрыло», - подумала я и прохихикала весь оставшийся вечер.

Ближе к ночи наше послание заметили, но, не смотря на заветную фразу про систему вентиляции, ни страха, ни жалости к нам не почувствовали. Всю ночь кондиционер коптил нас конопляными парами. Мне снились зомби, гигантские волны апокалипсиса и армянские девочки с мандаринами. Утром из нижнего номера вылезло трое подростков в цветастых вязаных шапочках, делавших их похожими на освобожденных домовых эльфов. Они погрузились в свой дряхлый понтиак и уехали. «Ну вот и все», - подумала я со странной смесью облегчения и сожаления. «Ну вот и все», - сказал кондиционер, выдыхая остатки сладкого дыма.

Dreaming of Brazil

Опять пол-лимона убытков

Как меч надо мною нависли,

Опять беспорядок в квартире

Наводит на мрачные мысли.

Ужасная наша погода

Поганит с утра настроение.

Бороться мне с ним не помогут

Ни жареный хлеб, ни варенье!

А хочется с солнцем и ветром

Прижаться всем телом к скале.

Щелчок – и веревка в оттяжке, -

Приятнейший звук на земле!

Дыханье ловя на вершине,

Глотнуть бы водички со вкусом,

И руки свободно раскинув,

Померяться силой с Иисусом.

Вино говорит...

«Il arrive que...», - говорят французы. «Бывает, что…»

Бывает, что приезжаешь в какое-то место и понимаешь, что влюбился. Понимаешь, что осенняя тоска, разлитая в природе, созвучна твоей собственной задумчивости. И будто терпкое вино, бродит в душе желание взлететь. Особенно утром, когда холодный серебристый туман скрывает вершины гор. Потом туман рассеивается, наступает солнечный день, и все забывается. Но вечером, когда закатные краски ложатся на склоны, грусть возвращается вновь. Осень – это когда от самых дальних уголков души и до волосков на коже чувствуешь ход времени.

Октябрь. Я путешествую по региону Лангедок-Руссильон. Обширные виноградники багряными кольцами опоясывают склоны холмов. Дороги пустынны, и лишь редкий дымок печных труб напоминает о существовании других людей. В дождливый день думаешь: и как они живут в такой глуши круглый год? А потом останавливаешься у небольшого ладного дома с теплым светом из окон. Строение не выглядит ветхим, но цифры над дверью – «1503» - не оставляют сомнений относительно возраста этих поселений. Обстановка внутри простая. Еще полвека назад здесь жили фермеры, а теперь – это небольшой отель. Хозяин приглашает на ужин и предлагает попробовать домашнего красного вина. Так вот, что помогает им сохранить бодрость духа промозглыми осенними вечерами!

Любой путеводитель расскажет вам, что Лангедок-Руссильон - самый древний винодельческий регион Франции, где лозу стали цивилизованно возделывать по примеру греко-римской традиции. Трудолюбивые монахи Средневековья послужили развитию и процветанию местных виноградников, а наибольший урон принесла им не виноградная тля (или филлоксера), а религиозные войны. Но вряд ли вы захотите читать путеводитель, когда на столе окажется кувшин, - собеседник, которому нет равных. Вино говорит…

"Вино говорит. Это общеизвестно. Оглядитесь. Спросите уличного оракула, незваного гостя на свадебном пиру, юродивого. Оно говорит. Оно чревовещает. У него миллион голосов. Оно развязывает язык, выбалтывая тайны, которые вы не собирались выдавать, тайны, которых вы знать не знали. Оно кричит, разглагольствует, шепчет. Оно говорит о великих вещах, о гениальных планах, трагических страстях и ужасных предательствах. Оно хохочет до упаду. Оно тихонько хихикает себе под нос. Оно рыдает при виде собственного отражения. Оно вытаскивает на свет летние дни, давно минувшие, и воспоминания, крепко забытые."

“Ежевичное вино” Джоан Харрис

“Грубое и простое”, - скажут утонченные критики. Возможно. Но здесь и сейчас, у старинного камина, когда за окном сгущаются пропитанные дождем сумерки, это самое лучшее вино. Терпкое, с высоким содержанием танинов, с нотками дерева и сухофруктов, и крепкого черного чая. Именно такое вино открывают для философского разговора. Такое, что пьется медленно.

Наверное, можно любить сильней, безупречней. Но чувства, рожденные в этих горах и на этих дорогах, закупоренные в пыльные бутылки и ожидающие своего часа, они как колокола в башенных створах старинной церкви. Касаются ветра и неба, и дальних уголков твоего сердца.

Текст подготовлен совместно с Викторией Сарычевой

Алтай

Ты видел звезду со шлейфом в полнеба?

Ловил ли луч солнца в реке наугад?

Бродил ли тропой, где никто еще не был,

Где шелковой гладью мерцает закат?

Вода ледяная, прими мое тело

И плоти мятежной даруй поцелуй,

Холодный такой и потерянно нежный.

Как пламя свечи мое сердце задуй.

Ты знаешь, как только глаза я закрою,

Я вижу кристальные пики твои,

Навеки хотела б остаться с тобою,

Лететь сквозь снега и течь сквозь ручьи.

В тепле твоих скал, блистая слюдою,

Я буду тончайшей, как нить паука,

Забытою мыслью, звенящей душою,

Струною, журчанием вод родника.

Средь пасмурных туч и бетонных коробок,

Средь долга и боли, средь шума машин,

Я только прошу – сохрани мою волю,

Свободу и блеск непокорных вершин.

Свобода

Свобода – моя одинокая радость,

Беспечность и верность любого пути,

Спокойных ночей безвозмездная сладость,

Отсутствие фраз «не сердись» и «прости».

Но если тебя я увижу случайно

Среди перекрестков мерцающих дней,

Смогу ли сдержаться, не стать твоей тайной,

Не верить в любовь и не думать о ней?..

Свобода – великая, редкая сила,

Ее не сломать и ее не отнять.

Свобода со мною над миром парила,

И я не хочу поворачивать вспять.

Но если тебя я все-таки встречу,

Мне станет свобода моя не мила.

Пойду за тобой и сама не замечу,

Как рухнут в песок золотые крыла.

Свобода – мое добровольное бремя.

Черты человека отринуты прочь.

Отсюда смотрю, как уносится время,

Глазами, всегда обращенными в ночь.

Но если ты скажешь, что будешь со мною,

Что можешь быть верен и можешь любить,

Я тихо окно на рассвете открою,

И в утреннем мире попробую жить.

Останься на краю вселенной

Останься на краю вселенной,

Останься там, не заходи!

Я не хочу, чтоб гасло пламя,

Горящее в твоей груди.

Когда войдешь ты в эти двери,

Когда ты будешь среди нас,

Уже не вспомнишь ты, поверь мне,

О чем ты думаешь сейчас.

Где наше масляное счастье

Тебя теплом своим пленит,

Где наши скучные пристрастья

Заполнят твой бездумный быт,

Не сможешь вспомнить ты,

Как пахла под солнцем утренним трава,

Как лес шумел, и как летела

Из ивы тонкая стрела,

Как пела осень, как смеялась

На небе бархатном луна,

Как по ночам тебе писалось

И как ты плакала одна.

Войдя в наш мир, ты не заметишь,

Как потускнеет каждый день.

Когда меня однажды встретишь,

Я лишь твою увижу тень.

Когда услышу я твой голос,

Сухой, как старая лоза,

Когда в лицо мое посмотрят

Чужими ставшие глаза,

В тот день я буду долго плакать,

Пытаясь вновь тебя согреть,

Пытаясь блеск твоей улыбки

В лице усталом разглядеть.

И от тоски, тобой рожденной,

Замолкнет стук в моей груди.

Останься на краю вселенной,

Прошу тебя, не заходи.

Город São Paulo

Твоя ручка грязно пишет,

Слишком долго ей писала.

За окном протяжно дышит

Пыльный город São Paulo.

Я возьму еще бумаги,

Нарисую час рассветный –

Как глоток прохладной влаги

Средь пустыни безответной.

Что ж ты, время? Что ты дремлешь,

С головой укрывшись ночью,

И слезам моим не внемлешь –

Sixty суток, мало очень.

Встану, подойду к окошку,

Ветер разметет бумажки.

Небо – звездное лукошко,

А внизу – машин букашки.

И до встречи с небесами

Скован камнем, как преступник,

Смотрит желтыми глазами

Город – мой дотошный спутник.

Так вот, стоя у окошка,

С горькой песней выпью бремя.

Звезды выпадут с лукошка

И разбудят соню-время.

Утро выйдет, зеленея,

Время встанет у дороги.

Обхватив его за шею,

Я отправлюсь в путь далекий.

Скину пыльные оковы

И вернусь домой нагая.

Ты меня полюбишь снова,

На пороге обнимая.

Милый, ручка плохо пишет,

И моя рука устала.

За окном все так же дышит

Пыльный город São Paulo.

Черный князь тишины

Черный принц, черный князь тишины,

Сероглазый король в черном сумрачном платье,

Ты стоишь в царстве желтой луны,

Ты был создан, чтоб дать мне несчастье.

Черный князь, подожди до утра,

Ночь вонзилась иголками в вены…

Возвращаться еще не пора,

И никто не узнает измены.

Черный князь, мрачный князь тишины,

Разреши мне лететь за тобою,

Страшен стал шепот старой сосны,

Пруд лесной задушил глубиною.

Черный князь, я прошу, не лети,

Не бросай мою душу одну.

Не милы мне людские пути,

Я люблю лишь твою тишину.

В твоих крыльях кипит темнота,

Странный взгляд твой исполнен огня,

На груди твоей нету креста,

Черный князь, погубил ты меня!..

В тишине злобно ветер запел,

Поднялась ледяная звезда…

Черный князь тишины улетел.

Больше он не придет никогда.

Меру

Мы встали в полночь. Я помню, как вышла из барака в теплой куртке, с рюкзаком на плечах и фонариком в руке. Никогда я еще не видела такого количества звезд: яркие и тусклые, маленькие и большие, - их были миллиарды, они сияли, мерцали, искрились по всему куполу неба, и на их фоне черными крыльями вздымались пики, которые нам предстояло пройти. Одна звезда упала, и я пожелала, чтобы мы все дошли до вершины. Появился гид Амос, пора в путь. Наша цель – вершина горы Меру (4562 м) в Танзании.

Далеко внизу перемигиваются огоньками города. Здесь, среди звезд и скал, сердце бьется в такт дыханию: раз-два-три-четыре, вдох-выдох, вдох-выдох... Ноги загребают вулканическую пыль, а в голове звучит навязчивый однообразный мотив. Воздух чистый, холодный, сладкий, как хрустящее зеленое яблоко. Еще чуть-чуть, и можно слизать с него капельки росы. Отвлекаюсь от своих мыслей и слышу, как Амос тихонько поет какую-то песню. Спокойная простая мелодия – один из танзанийских напевов. Как же он органично вплелся в ощущения этой ночи!

Высота 4 000 м. Дышать становится труднее, устаем все быстрее, останавливаемся чаще. Во время одной такой остановки замечаю, что на горизонте возникла сиреневая полоска восхода, и на ее фоне чернеет тупой конус соседа Меру – Килиманджаро. Рассвет наступает на пятки. Нужно быстрее к вершине!

Бардовый меняется на желтый, становится больше света, выходит солнце, и вершина Килиманджаро оживает, отражая розовые лучи. Примерно в это же время мы достигаем точки, с которой открывается вид на нашу цель - вершину Меру. Сил уже нет, а последние двести метров – крутой подъем по скалам. Три шага – остановка. Три шага – сердце вырывается, легким не хватает воздуха. Неужели не дойду? А может остаться здесь? Хочется пить, но вода замерзла, и в бутылке хрустящие льдинки. Холодно. Воздух ранит горло на вдохе. Гора не дается, сопротивляется – вершина не приближается ни на метр.

Просто по привычке машинально карабкаемся вверх, бездумно переставляя конечности. Двести метров тянутся уже более часа. Поднимаю голову и вдруг осознаю, что нужен всего один финальный бросок. Воля концентрируется на последнем усилии. Отталкиваясь и цепляясь руками и ногами, с бешенной для своего состояния скоростью я рвусь к вершине. И восхожу на нее!

На меня в упор глядит яркое солнце. Под ним перина облаков и голубое небо. А в утренних лучах купается вершина Кили.

Кое-что об Ирландии…

Из протокола ежемесячного собрания жильцов района «Palace Fields», где мы имели честь проживать. Palace Fields – это один из наиболее благополучных районов города и поэтому, немного блатной. Перевод мой и довольно близкий к тексту (в ущерб литературности).

Обслуживание коммунальных газонов:

• Основной темой митинга в данном месяце стало качество работы ландшафтной компании Fox Landscaping. В частности, их деятельность признана поспешной и лишенной мастерства. ИП Гарретт Фокс принял участие в собрании, чтобы обсудить данную тему и ответить, почему его услуги были столь некачественными.
• Основное недовольство вызвано стрижкой травы в неприемлемых погодных условиях, в результате чего на газонах остаются рытвины. Также нижние части стволов деревьев были повреждены нейлоновой лентой триммера. Гарретт Фокс в свою защиту привел данные о весе газонокосилок – 750 кг без учета веса скошенной травы, которая в процессе кошения увеличивает вес косилки. Он упомянул, что большинство ландшафтных подрядчиков использует такое оборудование. Однако он не предполагал, что почва в районе будет ухудшаться так стремительно. В других районах, где он работал, почва не подверглась столь очевидному влиянию погодных условий. Он также отметил, что в целом земля в Palace Fields плохая и не подходит для травы, которую регулярно подстригают. Повреждения же деревьям были нанесены одним из работников, который использовал ручную газонокосилку, задние колеса которой зацепились за стволы деревьев. Он отметил, что в некоторых случаях он сам лично использовал триммер с нейлоновой лентой для стрижки вокруг деревьев в мокрую погоду, чтобы не царапать стволы. Однако это специальный промышленный триммер, который нужно держать двумя руками. Т.е. у него не оставалось свободной руки, чтобы защищать стволы деревьев от царапин. Он заметил, что лучшим решением по удалению травы вблизи стволов деревьев является применение гербицидов.
• Жилец Вильям Мартин из дома 91 ответил на это, что негоже стричь траву под дождем. Лучше дать траве подрасти и подстричь ее в более подходящее время. Разве нельзя было уведомить совет жильцов о переносе даты стрижки на день с более подходящей погодой? Конечно, если дождь пошел уже в процессе стрижки газона, то разумнее закончить и не прерываться. "И вообще, - спросил он Гаррета Фокса, - вы ходили по газонам для оценки состояния почвы в районе, прежде чем сделать свое ценовое предложение? Чтобы убедиться, что ваше оборудование подходит для работы у нас?"
• Жилец Джон Флеминг из дома 77 спросил, нельзя ли стричь траву в пятницу, а также накануне государственных выходных. Ведь трава, подстриженная в понедельник, к выходным отрастает и выглядит уже не так аккуратно в субботу и воскресенье. Особенно в период быстрого роста весной и летом.
• Гарретт Фокс ответил, что траву стригут каждые 10 дней, и негоже давать ей отрасти, перенося стрижку на более сухой день или в канун выходных. Он сказал, что осматривал газоны три года назад и отметил, что почва мягковата. Но в это время Ратиганы производили работы по улучшению грунта.
• Жилец Ронан О’Келах из дома 144 признал, что Гарретт Фокс неплохо стартовал в начале сезона, но потом «покатился». Он объяснил, что Лео Хайнс отлично поддерживал район два предыдущих года и справлялся со всем в одиночку. И поэтому жильцы привыкли к высокому стандарту мастерства и к заботе. И теперь мы ждем от всех подрядчиков такого же уровня сервиса. Он упомянул, что помимо того, что в траве остаются рытвины от колес техники, его очень взволновало, когда он увидел, что траву стригли сразу после заморозков. И зачем все же стричь траву под дождем?
• Гарретт Фокс ответил, что он не ждет сухого прогноза погоды, потому что он предприниматель, и на него работают люди, которым он платит зарплату за время, которое они работают (с момента выезда из депо и до возвращения). Нецелесообразно отзывать людей, если пошел дождь, и переносить дату стрижки или возвращаться потом, чтобы закончить работу.
• Тогда жилец Ронан О’Келах спросил, зачем нужно водить газонокосилки на такой высокой скорости, что они оставляют рытвины в мокрую погоду. Нельзя ли ездить помедленнее, особенно на угловых участках? Он также сказал, что использование гербицидов нецелесообразно, т.к. в ветреную погоду гербицид неизбежно разлетится и убьет траву на большей площади, чем изначально планировалось. И лучше всего одевать на деревья черные полиэтиленовые носки с прорезями. Он также заявил, что два раза скошенная трава оставалась на дороге недалеко от его дома, и ему приходилось вызывать Фокса, чтобы тот убрал траву.
• Гарретт Фокс ответил, что его техника рассчитана на работу на высоких скоростях, и что если он начнет тормозить на углах, то рытвин станет еще больше. Он также спросил, что ему делать с травой, которая вырастет под черным полиэтиленовым носком вокруг ствола?
• Было решено, что этого не произойдет, т.к. носок черный и не пропустит света, значит, трава не вырастет.
• Гарретт Фокс пообещал, что они больше не оставят скошенную траву на дороге. И что в тот раз это получилось, потому что наступили сумерки, и они очень торопились, чтобы закончить работу. Он упомянул, что обслуживание газонов в районе требует 7 часов и трех человек.
• Было проведено голосование, продлять ли контракт с Fox Landscaping:

3 из 11 «Против»; 8 из 11 «За». Принято решение продлить контракт с Fox Landscaping на 2014 год при условии понимания последними, что “на ошибках мы учимся”.

Песня про водоросли или тонкости «проявки» традиционных ирландских текстов

Мне было очень интересно изучать, как ирландская музыка и поэзия отражают исторические события и культурный контекст своего времени. В особенности традиционные песни и их тексты. Иногда они почти прозрачны и дают четкие и понятные картинки. А иногда приходится повозиться, «проявляя» текст слой за слоем и разглядывая получившийся орнамент через фильтры исторических сюжетов и интерпретаций. Особенно это касается песен на гаэльском (ирландском). Несмотря на то, что основы гаэльского дают ирландцам в школе, говорит на нем каждый день лишь 2% населения острова (около 94 тыс. чел). Более того, язык был несколько раз реформирован (существуют старый ирландский, классический и современный) и имеет несколько диалектов (коннахтский, ольстерский, манстерский). В общем, там «черт ногу сломит», и современные носители языка часто сами плохо понимают, о чем идет речь в этих текстах.

Вот, например, песня Dúlamán. Год и регион создания неизвестны (предположительно, Донегал, провинция Ольстер на северо-западе страны). Оригинальный текст сохранен. Он на гаэльском.

Dúlamán – это водоросль Pelvetia canaliculata, Пельвеция желобчатая. В песне фигурируют два подвида водоросли: “Dúlamán Gaelach" – дословно, Ирландская водоросль, ими окрашивали ткани, и "Dúlamán maorach" – дословно, величественная водоросль (или королевская?), их употребляли в пищу.

Слой 1. Построчный перевод

Водоросль с желтой скалы, Ирландская водоросль

Водоросль с океана, лучшая в Ирландии

Дочь, дорогая, вот идут женихи

Мама, дорогая, неси скорее прялку

Водоросль с желтой скалы, Ирландская водоросль

Водоросль с океана, лучшая в Ирландии

У Ирландской водоросли желтая золотая голова

У королевской водоросли тупые уши

Ботинки в пятнах у Ирландской водоросли

Берет и брюки у королевской водоросли

Водоросль с желтой скалы, Ирландская водоросль

Водоросль с океана, лучшая в Ирландии

Я бы поехала в Дерри с Ирландской водорослью

"Я бы купил дорогие ботинки," говорит королевская водоросль

Я долго рассказывал ей о том, как я куплю ей гребень

В ответ она сказала, что уже хорошо причесана

Водоросль с желтой скалы, Ирландская водоросль

Водоросль с океана, лучшая в Ирландии

"Что привело тебя?" спрашивает Ирландская водоросль

"Ухаживаю за твоей дочерью," отвечает королевская водоросль

"Ты не заберешь мою дочь" говорит Ирландская водоросль

"Хорошо, я увезу ее с собой" говорит королевская водоросль

Водоросль с желтой скалы, Ирландская водоросль

Водоросль с океана, лучшая в Ирландии.

Какой восхитительный бред!

Слой 2. Википедия

Википедия говорит о том, что песня, вероятно, появилась в голодные времена, когда съедобные водоросли давали возможность выжить. В принципе, это объясняет, почему девушка довольно благосклонна к королевской водоросли, несмотря на ее «тупые уши». Т.е. скорее всего, песня датируется одним из Великих Голодоморов Ирландии (1845 – 1849, 1740 – 1741, а может даже 1315-1317).

Википедия также расскажет нам о том, что Ирландская водоросль и королевская водоросль – вовсе не растения, а люди, которых тогда называли по их профессии. И что в песне описывается диалог парня (добытчика или торговца съедобной водорослью) с отцом девушки (добытчиком Ирландской водоросли-красителя). Несмотря на возражения отца, парень намерен увезти девицу силой. И вроде бы, все логично: и желание девицы произвести впечатление на ухажера («мама, тащи скорее прялку, буду делать вид, что я работящая»), и припев, столь похожий на рекламные выкрики торговцев.

Это наиболее популярная, официальная, можно сказать, интерпретация. Ее вы найдете в интервью с исполнителями песни и в аннотациях к их дискам. Остановимся на этом?

Но…почему тогда я не встречала ни одной другой ирландской песни с подобным отождествлением человека и продукта его профессиональной деятельности? Например, о рыбаках могло бы быть нечто подобное:

«Встречаются как-то Шпрот и Селедка. Шпрот говорит: Селедка, не выпить ли нам по чашечке виски? Давай, - отвечает Селедка, - а потом набьем морду Килькам».

Что-то здесь не так…

Слой 3. Битва диалектов

На одном из форумов любителей ирландских текстов (которым тоже не дает покоя эта песня) было высказано предположение, что dúlamán – это ни что иное, как слово dúramán, только на ольстерском диалекте. А dúramán означает тупица или идиот. И якобы это все ставит на свои места.

Интересная, конечно, версия. Меняем везде по тексту слово водоросль на слово идиот, или лучше возьмем современную производную - тупизень. Хм… я, конечно, все понимаю, но…

«Тупизень с желтой скалы, тупизень Ирландский! Тупизень с океана, лучший в Ирландии!»

Роем дальше.

Слой 4. Лингвистический

Интересный оборот принимают события. Кое-кто из знатоков ирландского пишет, что фраза 6го куплета «Что привело тебя?» должна на самом деле читаться как «Что привело тебя с земли?» Уж не имелась ли здесь в виду более крупная «земля» - Британия, или даже материковая Европа?

Также поговаривают, что maorach может означать «выскочка». Тогда Dúlamán maorach - это не королевская водоросль, а водоросль-выскочка. А словосочетание an dúlamán maorach когда-то обозначало… Шотландца. Таким образом, разговор мог идти между папашей Ирландцем (продавцом водорослей-красителей) и женихом-выскочкой, приезжим Шотландцем. Да тут сплошная игра слов!

Слой 5. Геополитический

Всем известна склонность ирландцев к символизму и метафорам. Во многих смешных, на первый взгляд, песнях заложены описания печальных событий. Как правило, это конфликты с британцами. Вот и Dúlamán, похоже, не без этого. Накладываем историческую канву. Некто Шотландец пришел к некому Ирландцу сватать за себя его дочь, а потом забрал ее силой. Предположительно в голодные годы.

1607 год – Бегство Графов. После поражения в девятилетней войне с Британией главы семейств северных провинций Ирландии (Ольстер) бегут в Испанию (за подмогой). Их земли конфискованы, и на этих территориях начинается так называемая «плантация» - перемещение сюда протестантского населения, преимущественно из Шотландии. По мнению многих историков (хотя и спорному) этот процесс заложил основу для отделения территорий Северной Ирландии и входа ее в состав Объединенного Королевства три столетия спустя.

А был ли голод? Оказывается, был, в 1674-1675 году и как раз в Ольстере. И примерно в это же время протестантское население (Шотландцы и Британцы) начинает составлять существенную долю (более 20%). А зеленый цвет одежды (за счет красителя из водорослей Dúlamán Gaelach?) впервые становится символом ирландских революционных движений. Так что довольно вероятно, что наша народная песня появилась именно тогда, в конце 17 века.

Представим, что в роли дочери у нас голодающая провинция Ольстер, в роли отца – Ирландия, а в роли наглого жениха – более или менее успешная Шотландия. Более или менее, потому что они в тот период тоже испытывали перебои с питанием и экономическую рецессию. Итак:

- К нам пожаловали тупоухие Шотландцы, но у них есть деньги на гребешки и туфельки, - говорит дочь-Ольстер. Потом, подумав, - Хотя ну их нафиг, мы непреклонны!

- Вы нахрена сюда понаехали? - спрашивает отец-Ирландия.

- Будем населять ваши земли! - отвечают Шотландцы.

- А ну ка валите отсюда! - возражают Ирландцы.

- Не хотите – заставим! - отвечают Шотландцы и продолжают прибывать в Ольстер.

Резюме

Вот вам и песенка про водоросли… Мне кажется, что истина где-то посередине – в игре слов и полутонах смыслов, в коктейле из шотландцев, водорослей и идиотов. Впрочем, возможно, это просто песня-шутиха сборщиков полезных водорослей? Кто знает…